А. РЯБЦЕВА,
ведущий редактор
Есть в Краснодаре улица Передерия. Не многие местные жители знают, в честь кого она названа. Кто такой Передерий? Ни имени, ни отчества нет на табличке. Правда, в начале улицы в 2015 году была установлена памятная доска, на которой выбито: «Улица имени Степана Дмитриевича Передерия, названа в честь воина-артиллериста, геройски погибшего при защите Краснодара 9 августа 1942 года». Но имя и отчество героя стали известны лишь десятилетия спустя с того августовского дня 42-го года, когда он совершил свой подвиг. А до этого она носила незатейливое название Луговая.
Шел второй год Великой Отечественной войны. Ее 414-й день вобрал в себя очень разные события. И каким-то мистическим образом все они происходили в течение одного дня, 9 августа 1942-го года. Судите сами.
Факт номер один. Адольф Гитлер прибыл на окраину украинского города Винницы в только что построенную специально для него силами нескольких тысяч впоследствии расстрелянных советских военнопленных секретную ставку «Вервольф».
Факт номер два. Сталин в Кремле подписывает в этот день директиву об обороне города, носящего его имя.
Факт номер три. В блокадном Ленинграде на сцене филармонии изможденные музыканты оркестра Радиокомитета под управлением дирижера Карла Элиасберга в этот день впервые исполняют Седьмую (Ленинградскую) симфонию композитора Дмитрия Шостаковича.
В этот же день в 250 километрах от ставки Гитлера в Виннице, в столице советской Украины, проходит матч между киевской футбольной командой «Старт» и немецкой оккупационной «Флакельф».
Русским приказано проиграть. Но счет 5:3 в их пользу, за что позже часть советских игроков будет отправлена в концлагерь, часть — расстреляна.
…9 августа 1942 года, воскресенье. На Южном фронте, только что переименованном в Северокавказский, советские войска отступают, оставляя врагу город Краснодар. Об одном полузабытом эпизоде этого отступления и пойдет наш рассказ.
Утром этого дня с северо-западной стороны в пригород вползает, словно полуторакилометровая змея, колонна моторизованной 17-й армии вермахта. Армада фашистских танков двигалась от станицы Новотитаровской, прорвав так называемый краснодарский оборонительный обвод, по пятам преследуя отступающие части советских войск.
Взятие советской Кубани для гитлеровцев могло стать важным этапом на пути к Сталинграду, к началу полной и окончательной победы над большевиками. Им казалось, что уже ничто и никто не в состоянии их остановить. И действительно, на фронтах назревала глобальная катастрофа. Вражеские войска вторглись на территорию СССР слишком глубоко.
За две недели до этого, 28 июля 1942 года, вступил в силу приказ Сталина под номером 227 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций». Бойцы тут же нарекли его: приказ «Ни шагу назад».
И все же 8 августа под напором противника, уничтожая все стратегически важные объекты, советские войска начали оставлять город Краснодар. На левый берег реки Кубань через три переправы уходили тысячи солдат и офицеров Красной армии, уцелевшие в тяжелых оборонительных боях, хмурые и молчаливые, уже обстрелянные, морально и физически истощенные долгим и мучительным исходом с родной земли.
О чем думали они, покидая родные места? Год отступления, десятки оставленных врагу городов, сотни поселков, деревень, станиц. Все дальше и дальше, все глубже и глубже уезжали, уходили, а где-то и убегали. Было им стыдно и горько.
Михаил Шолохов в романе «Они сражались за Родину» через своих героев описывает, что испытали те, кому предстояло покинуть свою малую родину, место, где родились, выросли и еще недавно прощались с близкими, уходя на войну. А те были готовы отдать им все, лишь бы не остаться наедине с кровожадными оккупантами.
Утром 9 августа 1942 года на пустынном перекрестке улиц Воровского и Новоярмарочной, ныне улицы Головатова, появился грузовик с прицепленной к нему пушкой. Из кабины вышел солдат и начал разгружать ящики со снарядами. К нему тут же присоединились добровольные помощники с местных дачных участков, трое ребят. Им было по 15 и 16 лет. Опустив борта ЗИСа, парни дружно опустошили кузов, затем отцепили и откатили вместе с водителем пушку на выбранную им позицию.
Звали этого солдата Степаном, фамилия Передерий. Ему было 33 года. Служил он уже второй год в 1195-м смешанном артиллерийском полку резерва главного командования Северокавказским фронтом водителем грузовика, на котором и прикатил на прицепе 45-миллиметровое противотанковое орудие.
Улица была пустынна, ее жители попрятались в своих домиках и коммунальных квартирах. Еще затемно здесь прошли советские части в сторону Яблоновского моста и Пашковской переправы, а также специально налаженной паромной переправы в районе станицы Елизаветинской. Река Кубань, зигзагом рассекающая Краснодар на две части, должна была стать естественной преградой на пути наступления гитлеровских войск.
Советское руководство было недовольно положением на фронте. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы фашисты преодолели Кубань. Они намеревались уничтожить основные силы Красной армии в предгорьях Кавказа, взяв за Краснодаром следующий важнейший город со столь символичным названием «Сталинград». Заняв его, Гитлер планировал завершение полной победы над СССР. Это понимали и в Ставке Верховного, и в генералитете, понимали и простые солдаты. Они и без политруков осознавали масштабы случившейся катастрофы. Стискивали зубы, зверели, да ведь и было отчего. Вот, к примеру, что творилось накануне в предместьях Краснодара.
Садисты и душегубы из полка СС особого назначения со столь пышным названием «Бранденбург-800», переодевшись в советскую военную форму, 8 августа 1942 года вошли в станицу Елизаветинскую и расстреляли всех ее жителей от мала до велика, которые в этот момент встречали их на улице, решив, что пришли свои. Погибли десятки мирных, ни в чем не повинных людей. Именно таким способом СС многократно пытались подрывать доверие населения к Красной армии. Именно поэтому, чем глубже проникали фашисты на нашу территорию, тем больше они бесчинствовали и тем отчаянней становилось сопротивление. С весны они круглосуточно гнали русских, проходя иногда по сотне километров в день. В середине же лета 1942-го года ситуация стала меняться. Сами кубанские степи встретили их небывалым летним зноем и пылью, которая проникала всюду, даже если спрятаться под раскаленной броней танков после постановочных съемок с трофейными верблюдами для пропагандистского журнала «Дойче Вохеншау». Вот, мол, как легко и весело мы покоряем большевистскую экзотическую Кубань. Осталось немного, и русский медведь будет укрощен, как и русский верблюд. На самом деле, фашистам явно стало не хватать ни еды, ни воды, потому что все колодцы, которые попадались им на пути, были отравлены. На Кубани их уже не встречали с хлебом и солью, размахивая букетами цветов, как это было иной раз в 41-м, поэтому они грабили и выжигали станицы, пили, чтобы не отравиться, воду из луж и нещадно уничтожали неприветливых местных жителей. После захвата Краснодара за полгода и три дня, в течение которых они в нем продержались, было убито 11472 человека, из них 2178 детей.
Утро 9 августа. Краснодарский перекресток. Солдат Степан Передерий вместе с мальчиками увидел приближающуюся колонну немецких войск. Она растянулась на полтора километра. Он попытался прогнать ребят домой, но не тут-то было. Мальчишки есть мальчишки. Они попрятались в ближайшем огороде, окопались и стали наблюдать за происходящим.
Во главе немецкой колонны, в ее авангарде, поднимая пыль, двигались несколько танков, прикрывая собой командный и штабной автотранспорт. Когда они приблизились на расстояние в 500 метров, Степан сделал первый выстрел и сразу попал в цель. Немецкий танк встал как вкопанный. Из него повалил черный дым, который смешался с поднятой от гусениц и выстрела пушки дорожной пылью. Дальше Степан начал, уже не целясь, посылать снаряд за снарядом в затормозившую от неожиданности немецкую мотопехотную армаду. Один, без положенного орудийного расчета, состоявшего по правилам из 5 человек, он ловко загонял бронебойные и осколочные в казенник с затвором и дергал спусковую ручку. Быстро и точно, много и удачно. 45-миллиметровая противотанковая пушка была способна выплевывать до 25 снарядов в минуту. Вот она и работала в руках Степана на пределе своих возможностей. Тут не сработала старинная русская пословица «один в поле не воин».
Ошалевшие от такого напора фашисты решили, что против них сражается целая батарея. Степан не давал подойти к себе ближе, чем на полкилометра. И вот им были уже подбиты танк, бронетранспортер и несколько мотоциклов с пулеметчиками. В зоне обстрела также остались лежать несколько десятков трупов фашистов, сраженных осколочными снарядами неумолкавшей пушки и точными очередями автомата Степана. Все это время солдату помогали мальчики — Саша Ипалов, Федя Сычев и Коля Коваль. Не обращая внимания на его приказы уйти, они, преодолевая собственный страх, настойчиво ползком подтаскивали к орудию ящики со снарядами, которые еще оставались рядом с грузовиком.
Бой Степана с немецкой колонной длился почти 4 часа. Противник, наконец, понял, что имеет дело с одной пушкой, которой в поле управляет всего лишь один воин, и его кто-то со стороны снабжает боеприпасами. Первым разглядел, что русскому помогают дети, наводчик одного из немецких танков. Используя пыльную завесу и прикрываясь уже подбитым до этого танком Т3, он вышел на прямую наводку к цели. Загнав снаряд в орудие и припав к оптическому прицелу, наводчик привычно ожидал команду командира, и она тут же прозвучала. Рука сжала рукоятку спуска, но немец вдруг увидел сквозь пыль и дым промелькнувшую фигуру и лицо не военного, а подростка. Затем второго. Что-то шевельнулось в его душе и не дало дернуть ручку орудия. На раздумья не оставалось ни секунды. Уже второй раз звучала команда: «Файр!» («Огонь!»), а он медлил. Надо стрелять, или первым выстрелит русский. Драгоценные в этой ситуации секунды вели свой гибельный отсчет. Ему стало жаль этих мальчиков. Неожиданно для себя он пошел на обман, быстро сообщив командиру, что прицел сбит и цели не видно. Но тут прилетел снаряд Степана, который остановил этот танк. Он был обездвижен. А контуженный, но уцелевший экипаж мгновенно покинул его.
И все же Степана настигла смерть. Снаряды закончились. Пушка разбита. Он быстро завел двигатель, сел в кабину, чтобы покинуть позицию. Но немецкий снаряд разнес грузовик вдребезги. Истекая кровью, весь иссеченный осколками, Степан сумел выбраться из изуродованного взрывом ЗИСа, зажав в руке ППШ. Предсмертная судорога прошла от ног до головы, затуманив сознание. Силы мгновенно покинули солдата. Из дрожащей руки выпала граната и покатилась вниз по мостовой. Он упал замертво, бросив свой последний взгляд в сторону мальчишек, поддержавших его в этом жестоком бою.
В своем фронтовом дневнике, помеченным все тем же 9-м августа 1942-го года, немецкий офицер по имени Флориан Тольк, участвовавший в штурме Краснодара, оставил следующую запись:
«За весь период наступления на Кубани это были первые бои, в которых русские оказывали столь ожесточенное сопротивление. Еще недавно мне казалось, что моральный дух противника окончательно сломлен, а захват города явится очередной легкой победой. По всей видимости, я ошибся. Уходя из-под наших ударов, русские сохранили свои главные силы и теперь решили преподать нам достойный урок. Сложившаяся ситуация вышла из-под контроля. Уничтожение русскими мостов через Кубань лишало нас возможности дальнейшего наступления и предотвратило запланированный нашим командованием окончательный разгром русской армии в предгорьях Кавказа. Такого ожесточенного сопротивления мы не ожидали…»
Да, усилиями частей, прикрывавших отход основных сил на левый берег Кубани, боевая задача с огромными потерями, но была выполнена. А в северной части Краснодара на пути фашистской армады встал всего лишь один воин, который ценой своей жизни почти на четыре часа задержал рвавшегося к переправам врага, спасая своим самоотверженным поступком очень многие жизни.
В городе уже хозяйничали немцы. Но отчаянные мальчишки и женщины не побоялись попросить у них разрешения похоронить бойца. И немцы позволили им это сделать. В нагрудном кармане гимнастерки Степана женщины обнаружили последнюю записку, которую он написал жене перед боем: «Маша, не волнуйся. Я жив и здоров. Победа все равно будет за нами. Поцелуй за меня детишек». Могилу вырыли от греха подальше прямо под старыми гаражами.
Подробности боя Степана Передерия с фашистской колонной свято хранят в семье Коли Коваля, одного из тех самых трех краснодарских мальчишек. К сожалению, самого Николая Ивановича уже нет, он умер в 2010 году. Но его дочь и вдова сохранили его записи. Он сделал их уже после войны, вернувшись с фронта, куда он отправился, как только был освобожден от немцев Краснодар. Это так называемый в армии ЖБД — журнал боевых действий. На самом деле это черновик его письма в одну из краснодарских газетных редакций. Там Николай Иванович в подробностях описал то, что видел собственными глазами. Коле Ковалю тоже досталась нелегкая судьба. Ему исполнилось 16 лет, и он пошел на фронт. Был контужен, имел много наград за боевые заслуги. А когда вернулся домой, много времени посвятил тому, чтобы память о героическом подвиге рядового Степана Передерия не исчезла. Мысль о том, что в списках военкомата тот числился в пропавших без вести, а не геройски погибших, не давала ему покоя. Он настойчиво добивался правды, признания имевшего место подвига водителя 1195-го артполка. Наконец ему повезло. Он познакомился с Михаилом Темрезовым, инженером по основной специальности и внештатным корреспондентом одной из краснодарских газет. Инженер-журналист опубликовал материал об этом военном эпизоде сначала в местной газете. А затем статья была перепечатана в центральной прессе в популярном журнале «Огонек» под названием «Четыре часа подвига». В результате с почестями были перенесены и похоронены в родной станице Ивановской останки Степана.
Краснодарская городская дума в свое время собиралась хлопотать о присвоении солдату посмертно звания Героя России. Ведь он так и не был награжден советским правительством ни медалью, ни орденами, что изображены на этой мемориальной доске.
Наверно, достойны наград были и те трое ребят, что помогали солдату защищать родной город. Но, кроме Николая, никого из них найти не удалось. И все же, благодаря тому, что простые люди не забывали об этом подвиге, о подвиге солдата из Ивановки, спустя много лет наконец узнали. И все-таки невольно задаешься некоторыми вопросами: почему Степан Передерий так долго считался пропавшим без вести? И как он вообще в одиночку очутился на том роковом перекрестке? На эти вопросы теперь, к сожалению, ответить уже просто некому. Можно только предположить.
Но сначала позвольте вас ознакомить с некоторыми подробностями.
Рядовой панцерваффе бронетанковых войск Германии Оскар Целльнер — так звали того самого наводчика немецкого танка, который не стал стрелять в сторону пушки Степана Передерия, увидев в прицеле мальчишек. За это он попал в немецкую штрафроту, поскольку после боя выяснилось, что прибор, на неисправность которого он ссылался, оказался в полном порядке. Обман Оскара, в душе которого что-то шевельнулось и не позволило ему поступить бесчеловечно, командиром был разоблачен, и он был наказан.
Война же закончилась для него, как и для большинства солдат вермахта, доживших до мая 1945 года, русским пленом. Вернулся Целльнер уже в ГДР, неплохо до этого изучив на советских восстановительных стройках русский язык.
Вы спросите, откуда нам это стало известно? Жизнь иной раз сама пишет такие сценарии, что драматургам и не придумать подобных поворотов.
Волею судеб в 1970 году уже немецкий строитель-инженер Оскар Целльнер в составе туристической группы из Восточной Германии приехал по путевке на отдых в СССР на горнолыжный курорт Домбай. Там он случайно познакомился — как вы думаете, с кем? — с тем самым краснодарским инженером и журналистом Михаилом Темрезовым, который первым описал в прессе подвиг Степана Передерия. Оскар разговорился с новым знакомым и признался ему, что впервые посетил Краснодар 9 августа 1942 года, сидя в танке в голове гитлеровской мотопехотной колонны, и был подбит русской пушкой, которая встретила колонну на въезде в город.
Так всплыла правда о тех событиях и с противоположной стороны. К сожалению, ниточка оборвалась с уходом из жизни Михаила Александровича Темрезова. Затерялись и следы Оскара Целльнера. Зато благодаря дочери Степана Дмитриевича — Светлане Степановне Передерий-Косенко, которая живет в том же Краснодарском крае в городе Славинске, удалось более подробно узнать о ее отце. Ей едва исполнилось полгода, когда он добровольцем отправился на фронт.
А родился он 17 апреля 1909 года в станице Ивановской Краснодарского края, в семье казака. Стал одним из первых механизаторов на Кубани, когда в Ивановской открылась машинно-тракторная станция. Зарекомендовал себя мастером на все руки, честным, добросовестным и ответственным человеком. Перед войной женился, в семье родилось трое детей — два сына и дочка.
В октябре 1941-го 32-летнего Степана Передерия призвали на фронт. Летом 1942 он оказался в Краснодаре вместе с отступающими советскими войсками. До этого момента все, вроде бы, понятно. Дальше был тот день — 8 августа 1942 года… И тут возникает вопрос: как могло получиться, что командование артполка, в котором он служил, приказало ему одному, без положенного штатного расчета, выехать на окраину и вступить в боевой контакт с приближающимся противником, да еще с целой колонной? Ведь какая бы неразбериха при отходе наших войск из Краснодара ни была, не могло такого быть, ну никак не могло. Получается, что Степан Дмитриевич отправился туда по собственной инициативе. И когда он не вернулся в место расположения своего полка, то тогда и была записана в документах формулировка «пропал без вести», которую долгие годы Николай Коваль пытался изменить на «геройски павший в бою».
Остается понять одно: что подвигло его совершить свой столь самоотверженный поступок. Однозначно ответить сложно. Есть привычный ответ о воинском долге, о любви к Родине, к Сталину, в конце концов.
Но есть и другая версия. Солдат из Ивановки Степан Передерий, наверняка, слышал о бесчинствах переодетых в советскую форму гитлеровских оборотней в соседней станице Елизаветинской, где были убиты почти все ее жители, и решил для себя защитить свою малую Родину, свою Ивановку, расположенную всего в 30 км от места, где он принял бой. Он дрался до последнего и отдал свою жизнь за своих мать, жену и троих маленьких детей. Он не мог допустить, чтобы фашисты вошли в его родное село и убили их. Он, как и многие наши отцы, деды, прадеды, как и все герои романа Михаила Шолохова «Они сражались за Родину», как и весь наш великий Бессмертный полк, нес ненависть свою к врагу на кончине своего штыка.
Именно так оно и было, так и быть должно.
Памятник C.Д. Передерию в Краснодаре
Сегодня не все жители Краснодара знают, в честь кого названа улица Передерия. Теперь здесь все по-другому, и ничего не напоминает о страшных событиях далекого 1942 года. Есть такая фраза: «Смерть не повод не пойти в атаку». Пожалуй, эти слова относятся ко всем, кто погиб ради того, чтобы на наших улицах были построены современные дома, и в них жили счастливые люди. И русский солдат Степан Передерий отдал на этом перекрестке свою молодую жизнь. Помните об этом, друзья.