Среди новых идей, с которыми в 2013 году выступило Минобороны, создание научных рот. От идеи до реализации один шаг. Разумеется, поначалу этот шаг сделан в виде эксперимента.
Весной 2013 года на встрече с преподавателями и студентами МГТУ имени Баумана министр обороны генерал армии Сергей Шойгу изложил идею создания научных рот и заявил, что в них «будут служить талантливые ребята, которые под руководством научных руководителей будут выполнять те работы, которые нужны Минобороны». Перед воплощением начинания в жизнь идею открыто обсудили на всех уровнях, прежде всего в кругах ректорского и студенческого сообществ. Затем без раскачки начался процесс формирования таких необычных для армии подразделений. Уже летом первые группы студентов были направлены для прохождения военной службы в научных ротах. До 2014 года было решено создать четыре научные роты: на базе учебного центра Главного управления Генерального штаба ВС РФ в Москве, на базе Военного учебнонаучного центра Военновоздушных сил «Военновоздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» в Воронеже, на базе ОАО «Красногорский завод им. С. А. Зверева» и на базе Военного учебнонаучного центра ВМФ «Военноморская академия им. Н. Г. Кузнецова» в Санкт-Петербурге. Это, подчеркнем, лишь первые подразделения такого рода. Также в Минобороны возникла идея создания гуманитарных рот, в которых специалисты соответствующего профиля привлекались бы к решению информационных задач в социальных сетях, борьбе с киберугрозами, попытками фальсификации российской истории, к научноисследовательской работе с архивными материалами Минобороны и так далее. Эту идею также планируется экспериментально обкатать на практике, создав соответствующую роту.
Сразу отметим тот факт, что прямых аналогов научным ротам до сих пор не было, все делается впервые. Хотя косвенные «прародители» самой идеи имеются это спортивные роты, существовавшие еще в советские времена и возвращенные в строй в наши годы. Во времена существования СССР в них служили сильнейшие спортсмены, принося Вооруженным Силам победы на чемпионатах мирового уровня. Сегодня, напомним, практика создания условий для прохождения военной службы спортсменами возрождена заново, в соответствии с поручением Президента РФ от 6 ноября 2012 года сформированы четыре спортивные роты.
Научные роты формируются по аналогичному принципу: если там речь идет о достижениях спортивных, то здесь в сфере науки. То есть сама идея создания научных рот не возникла на пустом месте и вполне логична. Создать подразделения, ориентированные на конкретные научные разработки, на актуальные технологии в сфере науки, с этой целью набрать в них не просто студентовпризывников, а наиболее способных, уже успевших проявить себя в научной сфере. То есть если в спортивные роты сегодня призываются кандидаты и члены сборных России по олимпийским и военноприкладным видам спорта, то в научные роты должны идти наиболее талантливые юноши. Таков во всяком случае замысел, и к этой мысли мы вернемся чуть позже.
Если все получится, как задумано, то со временем такие подразделения станут своего рода площадкой для дальнейшего научного развития, их число расширится, они, возможно, обретут в армии свою отдельную структуру. Спектр применения таких подразделений, если вдуматься в саму идею, довольно широк. В будущем их можно создать практически по всем прорывным научным направлениям, при различных учебных центрах, при ведущих оборонных предприятиях и т.д. Если смотреть с дальним прицелом, то, как отмечают организаторы, в будущем научные роты могут быть развернуты от Калининграда до Дальнего Востока включительно. Разумеется, с учетом итогов эксперимента. Пока это только возможные перспективы.
Идея, повторим, новая, находящаяся на сегодняшний день в стадии практической реализации. Попробуем рассмотреть ее с разных сторон. На одной из прессконференций статссекретарь заместитель министра обороны Николай Панков в популярной форме выразил принципиальную позицию Минобороны: «Мы хотим, чтобы наша армия была лучше, чтобы она была лучшей в мире и с точки зрения вооружения, и боевой техники, и, конечно, с точки зрения прохождения военной службы всеми категориями военнослужащих». Говоря об устаревших прежних подходах к службе по призыву, он отметил: «Мы видим свою задачу в том, чтобы молодым людям предоставить многовариантность прохождения военной службы по призыву… На наш взгляд, наверное, достаточно удачным проектом является прохождение военной службы талантливыми молодыми учеными в научных ротах. С 5 июля этот проект вступил в стадию своего практического воплощения, именно в этот день проведен был первый призыв, которому предшествовала достаточно продуманная работа не только в недрах Минобороны, но и совместно с целым рядом вузов Российской Федерации, с научным, экспертным сообществом. Мы создали и утвердили приказом министра обороны Положение о научных ротах (оно есть на сайте Минобороны), очень четко отдельным документом регламентировали вопросы призыва в научные роты, наконец, сформулировали требования к молодым людям, которые имеют право и могут проходить в них военную службу».
Он акцентировал внимание на одном из принципов формирования научных рот добровольности. «Сам этот принцип, отметил Н. Панков, чужд институту военной службы по призыву, для нее присуща обязательность. Но в данном случае мы сформулировали добровольность…»
Логика такого решения в том, что если человек соответствует предъявляемым критериям научноисследовательской работы и профиль его исследований соответствует интересам Минобороны, то он может добровольно пройти службу по призыву в научной роте.
Еще один принципиальный момент, подчеркнутый Н. Панковым, заключается в том, что «научные роты не являются раз и навсегда застывшей организационноправовой формой». Залогом тому является плотное взаимодействие с ректорским сообществом, соглашения, заключенные с каждым из вузов, участвующих в проекте, с целью максимальной прозрачности деятельности научных рот. На этой основе будут прорабатываться вопросы новых организационноправовых форм таких подразделений.
«Мы полагаем, что пилотный проект под названием «научные роты» это, если хотите, один из своеобразных социальных лифтов для молодых, начинающих ученых, одно из направлений их поддержки», резюмировал Н. Панков.
Параллельно с научной ротой в ВУНЦ ВВС в Воронеже было сформировано аналогичное подразделение в Красногорске, при научнотехническом центре завода имени С. А. Зверева. Эти две роты стали первенцами в своем роде. Все это потребовало немалой организаторской работы уже на начальном этапе. Были подобраны руководители, отобраны конкретные темы для разработок в интересах обороны страны. Для размещения личного состава создан своеобразный мининаучный городок, в котором предусмотрены все удобства для проживания, соответствующая лабораторная, научнопроизводственная база и т.д.
В Минобороны изначально отмечали, что научные роты формируются под конкретные научноприкладные задачи. Научная рота в Воронеже занимается, в частности, исследованиями в области повышения эффективности силовых авиационных установок, системами автоматического управления авиатехникой, решает задачи по защите информации, создает математические модели самолетов и т.д. Изначально военную присягу приняли 35 человек из ведущих вузов Москвы, Санкт-Петербурга, Тулы, Воронежа, Тамбова и других городов. Впоследствии, осенью, личный состав роты увеличился и стал насчитывать порядка шестидесяти человек. Это способные выпускники вузов, начинающие ученые, защитившие дипломы и проявившие себя в работе по интересующим ВВС темам. Возрастной диапазон от 18 до 27 лет. Военнослужащие роты живут в кубриках по 45 человек, где созданы все удобства: горячая вода, душ, телевизор, стиральная машина и т.д.
В свою очередь в аналогичной роте на базе ОАО «Красногорский завод им. С. А. Зверева» была создана для добровольцев новобранцев от науки (еще раз подчеркнем, принцип комплектования научных рот исключительно добровольный) вся необходимая база для разработки, исследований, изготовления и испытаний перспективной техники. Речь в данном случае идет о создании унифицированной маломассогабаритной аппаратуры высокого пространственного разрешения для сети малых космических аппаратов.
А сейчас, уважаемый читатель, сделаем небольшое отступление. Интересна сама реакция на столь неожиданную, необычную идею создания научных рот. Еще на прессконференции, посвященной этому событию, я обратил внимание на то, что практически отсутствовала резкая критика данного начинания, как это бывало при обсуждении ряда других новшеств, почти не задавалось каверзных вопросов. Говорю «почти», потому что всетаки вопрос такого рода был. Один из представителей журналистской братии вопрошал, почему не высказывается никаких сомнений в реализации проекта, почему все звучит так гладко? Действительно, за период новейшей истории разного рода реформ далеко не все из них приводили к ожидаемым результатам, если не сказать хуже, и все мы об этом знаем. Не получится ли так и с научными ротами?
Но вопрос не вызвал бурной реакции. Видимо, потому, что ответ на него должно дать будущее. Почему? Повторим, речь идет об эксперименте, о пилотном проекте, о том, что постарались учесть все реалии, организационные вопросы, обсудили идею с ректорским и студенческим сообществами. Есть все основания надеяться на успех. Хотя, конечно, ни один эксперимент не проходит без сомнений и тревог. Все только начинается, и все изменения будут вноситься по мере реализации проекта. Как уже говорилось, такие роты не являются застывшей организационной формой.
Но мне кажется, есть и другая, возможно, главная причина такой преимущественно доброжелательной общественной реакции на начинание. Сами посудите, идея о формировании научных рот прозвучала столь неожиданно, что обескуражила даже самых махровых критиков армии. Одно дело заунывно вещать об армейской службе как о «потерянном времени», «произволе дедовщины», «гибели талантов» и так далее в том же духе, хотя на поверку ни одно из такого рода утверждений не соответствует действительности. А тут вдруг нежданнонегаданно само Минобороны предлагает служить в армии и заниматься наукой одновременно, причем добровольно (!). И для научных достижений предоставляется необходимая материальная база.
Получается, все накатанные шаблоны и сценарии вещания извечной сказки о «потерянном времени» и «гибели талантов» в армии опрокинуты. Ситуация, как говорят, развернулась на 180 градусов. Причем както совершенно ненавязчиво, вполне в демократическом духе времени. Пожалуйста, уважаемые молодые люди, желающие проявить себя в науке, призывайтесь, служите и занимайтесь исследованиями! И все карты вам в руки, зеленый свет к новым исследованиям! Ну прямо как в популярной в былые времена передаче «Алло, мы ищем таланты!». Минобороны ищет молодые дарования и готово всячески спонсировать их научные достижения на благо родной армии, а не заставлять мести метлой плац и рыть окопы с утра до ночи. Фантастика, да и только! Хотя, сразу отметим, в научных ротах проводится весь комплекс общевойсковой подготовки военнослужащих, включающий стрельбы, тактические занятия и т.д. Солдат от науки остается прежде всего солдатом.
Такого рода решения и являются конкретным шагами по повышению привлекательности военной службы, на чем акцентирует внимание сегодня высшее руководство страны и Вооруженных Сил. Соответственно реагирует и общество. Вот, например, что сказал на круглом столе, посвященном научным ротам, председатель президиума общественной организации «Офицеры России» Антон Цветков: «В проекте научных рот привлекает прежде всего добровольность службы по призыву. То, что Минобороны старается находить некую концепцию, чтобы повысить привлекательность службы, это очень важно. И солдаты не просто служат на добровольной основе, есть еще, оказывается, и конкурс! Это вдвойне важно».
Что касается конкурса, то он, как отмечают многие представители вузов, привлеченных к проекту, весьма существенный. В частности, ректор Московского авиационного института Анатолий Геращенко отмечает, что еще не успели объявить набор в научную роту ВВС, как стали обращаться желающие. Начали отбирать в первую очередь тех, кто уже имеет реальные достижения, опыт работы в научных группах. Так что первый набор в разных вузах проходил на объективной конкурентной основе. Брали тех, кто реально соответствует критериям научной работы в сфере Минобороны.
И здесь нельзя не упомянуть об одном из краеугольных камней, о который не раз спотыкались многие начинания, даже самые лучшие. Это всем известный принцип «пристроить по блату». Во что могут превратиться научные роты, если в них вдруг начнут, пользуясь открывшейся возможностью, пристраивать разного рода «сынков», представить несложно. В этом случае такие подразделения станут прекрасной возможностью вроде как отслужить в армии (официально), но при этом не служить, как служат другие, «обычные» парни. А уж о какойто научноисследовательской отдаче научных рот в подобном случае говорить не придется в принципе.
К счастью, такую возможность (видимо, учтя все наши реалии) предвидели на высоком уровне. И соответственно приняли предохранительные меры. Прежде всего согласно заключенным Минобороны с вузами соглашениям набор личного состава и деятельность научных рот сделаны максимально прозрачными, в основу положен принцип конкурсного отбора лучших научных кадров. Если вдруг выяснится, что военнослужащий не соответствует требованиям или, например, не выдает реальные научные результаты, нарушает дисциплину и т.д., он будет незамедлительно переведен в обычную строевую роту.
И наконец, самый существенный заслон блатным поставил лично министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу, категорически заявивший:
Главный и единственный запрет, который я изложил ясно и сформулировал совершенно четко: как только увижу хоть одного блатного, весь командный состав этой роты и те, кто ее комплектовал, будут немедленно заменены.
Многих волнует вопрос, не получится ли, что молодые ученые из научных рот станут конкурентами офицеров, занимающихся в сфере военной науки, не отразится ли это на последних негативно? На что есть объективный ответ: офицерские и солдатские (сержантские) должности в Вооруженных Силах никоим образом не пересекаются. И уж тем более вчерашний студент, конечно, не сможет составить конкуренцию опытному офицерупрофессионалу, годами занимающемуся наукой. Так что опасения такого рода беспочвенны, каждый будет занят своим делом на своем месте и в меру собственной компетенции.
Ключевая проблема в любых начинаниях кадры. Уже сегодня организаторы проекта думают о том, как заинтересовать молодых людей дальнейшей перспективой службы в армии, удержать в Вооруженных Силах наиболее талантливых ребят из научных рот. В частности, говоря о дальнейшем служебном росте молодых ученых из научных рот, статссекретарь заместитель министра обороны Николай Панков заверил, что Минобороны будет готово по завершении ими военной службы по призыву предоставлять офицерские должности.
Кроме того, уже на сегодняшнем этапе организации работы с руководителями предприятий, которые привлечены к проекту создания научных рот, нередко задается вопрос: может ли Минобороны заключать с молодыми учеными и инженерами во время их службы договоры о дальнейшей работе на оборонных предприятиях?
В Минобороны считают, что данный механизм будет выработан, поскольку заинтересованность есть со всех сторон. Молодой человек, работающий в той или иной направленности научной деятельности, может и должен знать, что у него есть механизм дальнейшей его реализации как личности, как ученого и инженера.
То есть перспективы сохранения кадров обдумываются уже сегодня. На мой взгляд, если пойти в рассуждениях дальше, приземлив их к действительности, со временем неизбежно придется решать вопрос о том, чтобы не единицы, а большинство научных специалистов продолжали служить в армии уже на профессиональной основе. Мне кажется, никуда не деться от того, что и в научных ротах, как в других элитных подразделениях (а такие роты по своему составу изначально являются в своем роде элитными), обязательно придется создавать значительную профессиональную основу. Ведь что такое год службы по призыву? Согласитесь, это немного, он пролетит незаметно.
Давайте посмотрим на положение дел снизу, глазами командного звена. По словам опытных офицеров, которые командуют подразделениями и соединениями, за год можно подготовить только мобрезерв. Пусть даже хороший мобрезерв, но не более того. То есть за 12 месяцев подготовили, например, замечательного наводчикаоператора или механикаводителя танка, а ему уже пора уволняться. В былые времена солдат еще год служил и давал отдачу подразделению, учил других, а теперь начинай, командир, все заново с новичками, и так без конца. Потому и ставится сегодня так остро вопрос о том, чтобы привлечь в армию контрактников, ведь только они могут годами исполнять свои обязанности на профессиональном уровне.
Но если в войсках процесс подготовки бойца отработан, то как сложатся дела в научных ротах? Как было неоднократно заявлено, они формируются под конкретные научноисследовательские темы, получают четкие научные задачи. А научные исследования дело не одного года, может быть, даже и многих лет. Солдаты очередных призывов будут точно так же, как в той же танковой роте, менять друг друга. Но если там новичок сел за рычаги и, как говорится, вперед, то как будет принимать эстафету сложнейших научных исследований от своего предшественника новобранец научной роты? Тут ведь, образно говоря, не сложениевычитание, не прицелы и рычаги, а высшая математика…
На этот вполне логичный вопрос сегодня ищут ответ. В частности, профессор кафедры ВУНЦ ВВС Владимир Лихачев (г. Воронеж), где была создана первая научная рота, отметил, что каждый военнослужащий подразделения обязан ежеквартально отчитываться перед представителями военнонаучного комитета. У каждого есть индивидуальное задание, рассчитанное на все двенадцать месяцев службы. Это, кстати, является правилом для любой формируемой научной роты.
Все это так. Но жизнь идет не по накатанному сценарию, тем более в научной сфере, где не может быть запрограммированных схем. Ведь это же творчество, мыслительный процесс, взлеты и падения… Да и что такое «отчитаться перед представителями военнонаучного комитета»? Он же солдат по призыву! Если даже вдруг не отчитается, представим себе такой вариант, то его все равно уволят в запас в положенный срок. Или в крайнем случае переведут дослуживать в другую роту, а при нынешнем годичном сроке службы это не страшно. Всего лишь несколько месяцев…
На мой взгляд, если в научных ротах будет идти постоянная ротация, связанная со сменой призывов, и в них не будет серьезной профессиональной основы, то и в научных достижениях не будет хватать цельности, глубины. Ну сами представьте, если говорить просто: пришел ушел. И что дальше?
А самое главное, что сможет молодой научный специалист сделать за год? Если он семи пядей во лбу, очень талантливый, резко выделяющийся на фоне других, то тогда другое дело. Конечно, есть одаренные люди, однако их единицы на общем фоне (потому и называют таких самородками). В то же время, вспоминая упомянутый выше круглый стол, при прослушивании некоторых особенно красноречивых выступающих складывалось впечатление, что научные роты будут сплошь состоять из одних одаренных юношей. Где же мы их столько найдем, дорогие товарищи? У нас что инкубатор самородков гдето на просторах России завелся, чтобы ежегодно роты одними одаренными комплектовать?
Давайте смотреть правде в глаза. Большинство специалистов, как это сложилось везде и всюду, не какието сверхчеловеки от науки, а самые обыкновенные, простые и земные люди, занимающиеся научными проблемами и при этом находящиеся лишь в начальной стадии своего научного пути. Вчерашний студент, выразивший желание служить в научной роте и прошедший отбор по всем критериям, может быть, безусловно, способным. Но сколько же лет в науке ему нужно отпахать, чтобы добиться чегото существенного?
В свое время мне посчастливилось несколько лет подряд близко общаться с оружейным экспертом, одним из разработчиков стрелкового оружия, участником Великой Отечественной войны Дмитрием Ивановичем Ширяевым. Человек удивительный, много прошедший в жизни и весьма компетентный в оружейной сфере. Будучи молодым ученым, он начинал свою работу с маститыми оружейниками, лично знал знаменитых на весь мир конструкторов Ф. Токарева, И. Стечкина, который был его учителем. Так вот, вспоминая о работе с такими легендами оружейного дела, он говорил, что первые годы только и делал, что выполнял второстепенные работы и, самое главное, активно учился. Впитывал все, что давали ему эти талантливые конструкторы. О какихто серьезных разработках в первые годы после окончания вуза (кстати, он был одним из наиболее способных выпускников, поэтому и был направлен в знаменитый ЦНИИ ТочМаш) не могло быть и речи. Профессионалыоружейники «вызревают» долго, да и то не каждому при этом дано добиться серьезных результатов.
Зрелость к Дмитрию Ивановичу Ширяеву как конструкторуоружейнику пришла позже, когда он сам начал реализовывать собственный проект подводного оружия.
А тут мы говорим о годе службы по призыву. Пусть даже это будут способные люди, но за этот срок какоголибо технологического прорыва ждать, наверное, не придется. Да, конечно, имеет важное значение тот факт, что человек не прерывает свою научную деятельность, имеет возможность заниматься по своему научному профилю во время службы в армии. Как имеет значение и то, что в научные роты отбирают прежде всего успевших зарекомендовать себя молодых научных работников. Все это сильные стороны проекта научных рот. Но преувеличивать и говорить о «научных прорывах» вряд ли уместно.
Я ни в коей мере не навязываю читателю свою точку зрения, просто предлагаю взглянуть на проект научных рот с разных сторон. Наверное, если заглядывать в будущее, нужно уже сегодня основательно продумать вопрос, как сделать такие специфические подразделения устойчивой структурой, создать в них свой микроклимат, защищенный от «сквозняков» непрерывной ротации, связанной со сменами призывов. Одних офицеровкомандиров (организаторы отмечали, что их планируется назначать из числа опытных научных работников) для этого может не хватить.
Конечно, тот факт, что в проекте научных рот задействованы лучшие умы, ректорское сообщество, безусловно, придает особый вес столь неординарному начинанию. Но с другой стороны, как мне кажется, далеко не все ученые имеют ясное представление о том, что такое армия, и уж наверняка не всем из них довелось служить. В то же время в отличие от иных маститых научных работников даже молодые офицеры, кому выпало командовать личным составом, уже по собственному опыту знают, что такое психология солдата по призыву и чем она отличается от психологии профессионала. У солдата по призыву всетаки психология временщика. К этому нужно относиться как к данности, это совершенно естественно, так как данная психология является неотъемлемым свойством всего призывного контингента. И от данного факта никуда не деться. А от временщиков не стоит ждать прорывных результатов. Даже молодой ученыйпризывник будет, как и его одногодок в обычной роте, считать дни до приказа и точно так же ждать дембеля. Потому что он точно так же, как и его сверстник, выполняет воинский долг, пусть на добровольной основе, что, конечно, очень хорошо. Но даже при добровольности долг остается долгом, то есть обязанностью, причем временной, ограничивающейся годом. Если он не пойдет добровольно в научную роту, его призовут в обычную.
Мне, выходцу еще из Советской армии, вспоминается многое по поводу службы студентов… Раньше не было различий, способный ты или нет, все в одной упряжке. Что поделаешь, такова она, армия, это не институт, настоящие бойцы не в тепличных условиях создаются. Не было тогда ни рот для одаренных, ни службы для студентов в рассрочку, то есть по три месяца, как планируется ввести сейчас. Была просто служба, одна для всех. Служили, не ныли, и еще как служили! В зенитноракетном дивизионе, которым командовал мой хороший знакомый, подавляющее большинство солдат составляли бывшие студенты. Офицер с ними, как говорится, горя не знал, бойцы с неоконченным высшим образованием (были даже и с оконченным) осваивали сложную технику на лету. Все задачи выполняли отлично. Студентов направляли прежде всего в такие подразделения, где требовались знания. Но служили они всюду и проявляли себя. И все было замечательно. А потом пришли другие времена, и настал момент, когда армия стала по своему составу преимущественно рабочекрестьянской…
Но оставим воспоминания, это так, к слову. Что было то прошло. Вспоминаю, как один из довольно известных журналистов, пишущих на военные темы, во время обсуждения проекта научных рот на круглом столе привел пример из зарубежного опыта. Суть его в том, что во многих научных лабораториях США, относящихся к военному ведомству, плодотворно трудятся молодые научные работники. Они, мол, добиваются больших успехов, двигают военную науку вперед. Я так понял, что коллега считает, что наши научные роты могут в будущем стать такого же рода научными центрами исследований. Но, на мой взгляд, речь идет о совершенно разных вещах. В США, как известно, вообще не существует службы по призыву, там служат только на профессиональной основе. Таким образом, молодые ученые, о которых говорил коллега, или служат на профессиональной основе, или работают по контракту. И здесь вряд ли может быть чтото общее со службой по призыву в научной роте. Разве лишь то, что и в том, и в другом случае специалисты занимаются наукой. Но в первом случае научный сотрудник работает по контракту, наверняка получает за это солидные деньги, пользуется пакетом льгот, предусмотренных для военного ведомства, и т.д. В нашем же случае военнослужащий, пусть и на добровольной основе, официально проходит обязательную для всех военную службу по призыву, получает денежное содержание, установленное для солдата«срочника», и ждет увольнения в запас. Согласитесь, это принципиально разные вещи. В данном случае уместнее было бы сравнить молодых ученых в американских военных лабораториях с нашими научными работниками, задействованными в сфере науки на должностях гражданского персонала Вооруженных Сил. Только в этом случае, думаю, сравнение по созданию условий для работы таким ученым будет не в нашу пользу. Всем известно, что многие категории гражданского персонала в нашей армии, в том числе и те люди, которые занимаются наукой, получают весьма скромную зарплату. Они трудятся лишь на энтузиазме и любви к науке и родной армии, но это уже отдельная тема.
Гораздо больше мне понравился пример, приведенный генералполковником Олегом Николаевичем Остапенко, когда он являлся заместителем министра обороны и был куратором проекта научных рот (ныне руководитель Федерального космического агентства).
«Меня спросили, рассказал он, какой будет толк от создания научных подразделений. Приведу маленький пример. Будучи начальником космодрома, мне нужно было решить одну очень сложную задачу. Я попросил одно из предприятий помочь, не буду называть ни предприятия, ни руководителя. Они назвали мне большие сроки и большие суммы, что абсолютно не устраивало. Тогда была собрана группа в составе трех человек, молодых специалистов: два лейтенанта и один старший лейтенант, все выпускники Академии космических войск имени Можайского. В результате задача была выполнена за неделю, с высочайшим качеством…»
Как говорится, большое познается в малом. Но и в этом случае, заметим, речь идет об офицерах, профессионалах…
Время покажет, как лучше. На этой оптимистической ноте хотелось бы и закончить, но позволю маленькое резюме. Конечно, хочется верить, что в будущем понятие «научная рота» станет таким же привычным для нашей армии, как и другие. Но, наверное, сегодня излишни бурные восторги прессы по этому поводу, разговоры о научных прорывах, которые сулят нам научные роты. Надо смотреть на положение дел трезвым и рассудительным взглядом. Научных прорывов, если уж на то пошло, можно было ждать (и они действительно были) от множества отечественных научных военных учреждений, многие из которых были сокращены в период непрерывных «реформ» начиная с 1990х годов. В них действительно работали опытные военные ученые. Сейчас эти структуры начинают восстанавливаться, но это непросто. Хорошо, если формирование научных рот поможет процессу восстановления «золотой» кадровой базы в интересах военной науки, оборонного комплекса нашей державы. Но для этого нужно для начала хотя бы повысить зарплату опытным научным работникам из числа гражданского персонала, сделать ее болееменее конкурентоспособной.
Научные роты при хорошей их организации могут внести свою лепту в научные достижения в сфере обороны страны. А еще стать неплохим кадровым резервом для военной науки, если создать для молодых научных работников заманчивые перспективы на будущее.
В общем, подождем, пока проект опробируют на практике, увидим первые серьезные результаты продолжающегося на наших глазах эксперимента. Возможно, тогда можно будет поновому взглянуть на многие вопросы.
Олег КОБЫЛЕЦКИЙ
Оставьте первый комментарий