Как в СССР и России создавали активную защиту шахт МБР
Н. ПОРОСКОВ, обозреватель журнала «Армейский сборник»
Конструктор Сергей Павлович Непобедимый известен в мире многими разработками оружия. Это противотанковые ракетные комплексы (ПТРК) «Шмель», «Малютка», первый советский переносной зенитно-ракетный комплекс (ПЗРК) «Стрела-2», за которым последовали «Стрела-2М», «Стрела-3», «Игла», первая в мире сверхзвуковая противотанковая управляемая ракета (ПТУР) «Штурм», «Атака» (глубокая модификация «Штурма») и первый в мире двухканальный ПТРК «Хризантема».
На счету Непобедимого — тактические ракетные комплексы (ТРК) «Точка» и «Точка-У» с различными видами боевой части, оперативно-тактический ракетный комплекс (ОТРК) «Ока». По инициативе Сергея Павловича в Конструкторском бюро машиностроения (КБМ) в Коломне родилось принципиально новое направление в области вооружения — создание комплексов и систем активной защиты (КАЗ) бронетанковой («Арена») и другой техники. Под словом «другой» имелись в виду шахтные пусковые установки(МБР).
В советское время об этом упорно молчали. И только
недавно завесу тайны приоткрыл Валерий Кашин. Сегодня он — генеральный конструктор Научно-производственной корпорации КБМ (одновременно — заместитель генерального директора НПО «Высокоточные комплексы»), доктор технических наук, заслуженный конструктор, Герой России.
В интервью автору этих строк накануне своего 90-летия Сергей Павлович Непобедимый говорил о Кашине: «Я поставил его на новое направление — разработку оружия для защиты стратегических объектов, в том числе Кремля. Более конкретно — как защитить их обычными, не ядерными средствами. И мы нашли этот путь — создали систему, провели испытания, получили результаты, которых никто в мире до сих пор не добился. Этот принцип исключает человеческий фактор».
Валерий Михайлович Кашин рассказал, как было на самом деле. Оказывается, речь шла не о защите Кремля, а о защите шахтных пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет (МБР), командных пунктов Ракетных войск стратегического назначения.
В 1970-е годы первым взялось за решение этой проблемы НПО «Алмаз», тогда оно входило в Министерство радиопромышленности. Там под руководством известного конструктора средств ПВО (в частности, С-300) Бориса Бункина разработали эскизный проект комплекса противоракетной обороны С-375. Однако замысел оказался труднореализуемым и дорогим. Командование РВСН во главе с главкомом Владимиром Федоровичем Толубко выступило резко против.
Дело зашло в тупик, и министр обороны Дмитрий Федорович Устинов дал задание Сергею Непобедимому. Тот переадресовал задачу отделу перспективных исследований, в котором Кашин тогда работал. Первым делом они с начальником отдела Михаилом Маркиным поехали в НИИ автоматических систем (тогда головной институт Министерства авиационной промышленности по зенитному и авиационному вооружению). Вместе с НПО «Алмаз» этот НИИ участвовал в проработке проблемы защиты шахт МБР. Оказалось, самым сложным для системы ПРО стала селекция тяжелых и легких ложных целей, имитирующих боевые блоки МБР противника — блоки имеют малые размеры, на большом расстоянии их сложно распознать.
Коломенские конструкторы пришли к выводу: селектировать боевые блоки можно, только если поражать объект нападения на минимальном от пусковой установки расстоянии, когда цель уже пройдет атмосферу. Но при условии, что ядерный взрыв, если он случится, на таком расстоянии не повредит шахту. Тогда дорогостоящие средства обнаружения будут не нужны. И была предложена совершенно фантастическая идея — в качестве боевых элементов использовать средства массированного высокоскоростного метания, как в системе активной защиты. Это обеспечивало простоту решения.
В Коломну приехали сотрудники 4-го НИИ Министерства обороны — крупнейшей научной организации, решающей широкий круг задач. Они хотели выяснить, нельзя ли для тех же целей использовать ракеты ПЗРК, сконструированные КБМ. Хотя уже ясно понимали, как потом признались, что ПЗРК в данном случае не помогут. Но получили команду — надо выполнять. А вот идеи конструкторов КБМ им очень понравились. Тут же доложили маршалу Толубко. Через несколько дней главком приехал в Коломну сам и потребовал немедленно разворачивать работы.
Министерство радиопромышленности, единственное в стране, которое занималось противоракетной обороной, ревностно восприняло конкурентов. Там считали, что лучше, чем у них, специалистов в СССР нет. А тут молодой коллектив, не имеющий в этой сфере ни знаний, ни опыта. Это было действительно так. Но, погружаясь в тему, коломенцы быстро учились и почти сразу выявили те же проблемы, с которыми столкнулось НПО «Алмаз». Однако специалисты КБМ посмотрели на проблему свежим, не «замыленным» взглядом.
Дмитрий Федорович Устинов с большим уважением относился к КБМ, знал, что его начальник и главный конструктор слов на ветер не бросает. Это сыграло решающую роль. Если бы не Сергей Павлович и его имя, молодых мастеров никто всерьез не воспринял бы.
Тема получила обозначение — 171.
Кашин и его коллеги поняли: надо решать задачу не абсолютной защищенности, а распределенной. То есть защищать не каждую шахту поодиночке, а ракетную дивизию. Вероятностный расчет показал: в случае нанесения ракетного удара по группе объектов, охраняемой комплексом активной защиты, пусковые установки МБР выживут в количестве, достаточном для нанесения ответного удара. Подчеркнем: не ответно-встречного удара, а ответного. Для этого требовалось не так много стратегических ракет. Но мощности этого удара достаточно, чтобы причинить противнику непоправимый вред.
При этих условиях система могла получиться проще, меньше по габаритам и дешевле. Фактически у шахты ставили этакого «часового» — типа системы активной защиты «Арена». Командованию и инженерам РВСН решение очень понравилось. Их стационарные объекты, несмотря на запрятанную в шахту мощь, были уязвимы, поскольку представляли собой большую неподвижную мишень.
Стратегические ракетчики просто вцепились в Сергея Павловича, торопили, подталкивали и активно помогали. Помогали и Министерство обороны, и Центральный комитет КПСС. За сорок лет работы, вспоминал Кашин, он больше никогда не чувствовал такой поддержки со стороны Минобороны. Он имел полномочия в любой момент обратиться к инструктору оборонного отдела ЦК КПСС. Например, мог сказать: «Не могу попасть на прием к заместителю министра радиопромышленности». И уже через десять минут Валерия Михайловича начинали искать помощники заместителя министра.
Одними из немногих, кто не только не стремились помогать, но и внушать Устинову, что ничего не выйдет, были руководители Министерства радиопромышленности. В числе недоброжелателей был и начальник Генерального штаба маршал Николай Огарков.
Одним оборонным предприятием масштабную задачу было не решить. РВСН и Минобороны помогли очень быстро создать кооперацию. Основными предприятиями в ней стали ЦНИИАГ (Москва), НИИ приборостроения им. В.В. Тихомирова (Жуковский), ВНИИ экспериментальной физики (Арзамас–16, ныне Саров), ЦНИИТОЧМАШ (Климовск Московской области). Их руководители и ведущие специалисты — Александр Сергеевич Парфенов, Виктор Константинович Гришин, Юлий Борисович Харитон, Самвел Григорьевич Кочарянц, Виктор Максимович Сабельников — решили, что надо браться и делать.
ЦНИИАГ разрабатывал систему управления. ВНИИЭФ исследовал процесс поражения и создавал блоки-мишени, которые никто, кроме них, сделать не мог. Под воздействием создаваемой КБМ системы боевой блок МБР мог быть поражен со взрывом, а мог и не взорваться — это вероятностное событие. И в том, и в другом случае нанесение шахте вреда не предполагалось.
Была выведена вероятность возникновения того или другого события, все проверено экспериментально. Мишень по форме в точности повторяла боевой блок стратегической ракеты, она начинялась телеметрической аппаратурой, которая передавала результаты обстрела поражающими элементами.
Важную роль сыграл НИИП. Его коллектив первым в стране создал радиолокационную станцию с фазированной антенной решеткой для самолета МиГ-31. Такая РЛС позволяла автоматизировать сканирование заданного сектора и обнаружить цели за малое время обзора за счет высокоточного измерения координат. Руководитель НПО «Фазотрон», куда входил НИИП, генеральный директор и генеральный конструктор Виктор Константинович Гришин был выше обид своего руководства. Он дал Непобедимому слово, что будет участвовать в разработке защиты шахт МБР. Министр радиопромышленности давил на Гришина, но тот поступил мужественно и благородно. Впоследствии ему это припомнили.
История развивалась стремительно. Сергей Павлович создал на предприятии новые подразделения и отделы, подключил большую группу специалистов. Эти люди года три не уходили в отпуск. Но решение начало формироваться. На решающем совещании в Министерстве обороны мнения были резко противоположными. Устинов принял решение: проверить основные принципы системы, затем создать экспериментальный образец и испытать его в реальных условиях. В январе 1984 года вышло соответствующее постановление Совета Министров СССР и ЦК КПСС. Одно из последних, подписанных Юрием Андроповым.
Чтобы создать экспериментальный образец, нужно было научиться делать метательные элементы. Пришлось создавать совершенно новые технологии, потому что прежние не годились. А «реальными условиями» стала совершенно дикая, необжитая, в 70 километрах от ближайшего жилья, местность на Камчатке. Прилетевшие вертолетом специалисты увидели бескрайние заросли голубики, нетронутую землю, над которой возвышался вулкан Шивелуч. Бродили медведи, бегали лисы, зайцы и прочая живность. Здесь предстояло развернуть стартовую позицию, жилой городок и объекты инфраструктуры.
Нескольких лет подряд в мае на Камчатку отправляли эшелоны со всем необходимым: технические средства, оборудование, аппаратура, ЦУБ (цилиндрические универсальные блоки для жилья), электрогенераторы, блоки трансформаторной подстанции. Из Владивостока до Усть-Камчатки имущество переправляли морем, потом — по высокой воде по рекам Камчатке и Еловке, а последние 70 километров — по бездорожью на автомобилях. Это была долгая, сложная и мучительная транспортировка.
ЦК КПСС, Военно-промышленная комиссия, Миноборонпром и РВСН создали максимально благоприятную среду, обеспечили всем необходимым, стимулировали зарплатой. Но и без нее люди были настолько увлечены, что проводили на полигоне недели и месяцы. Зимой люди открывали дверь ЦУБа (а открывалась она внутрь) и утыкались в стену снега. Но приспособились, жили весело, за работой забывая об отдыхе.
Командование РВСН распорядилось: все межконтинентальные ракеты, которые проходили испытания или участвовали в учениях, направлять туда, где проходил эксперимент. Вначале же пуски были только электронные. Все делалось для защиты новой версии тяжелой ракеты Владимира Федоровича Уткина Р36М2, известной как «Сатана». Сам Уткин новаторов поддерживал, они часто ездили в Днепропетровск для совместных работ. Непобедимый дал разработчикам системы защиты МБР свободу творчества, но с руководством РВСН приезжал на Камчатку, чтобы своими глазами увидеть, как идут дела.
На совместные (Министерства обороны и промышленности) испытания выделили восемь реальных межконтинентальных ракет. На них были установлены блоки-мишени с телеметрической аппаратурой. При поражении блок-мишень успевал выдать в эфир информацию. В районе падения МБР в воздухе одновременно находилось несколько самолетов, которые регистрировали эту информацию.
Успешные стрельбы подтвердили эффективность комплекса активной защиты — семь ракет были поражены. Лишь в одном случае произошла блокировка пуска средств поражения. Однако последующее моделирование показало: если бы не ошибка в программе, система перехватила бы и восьмую ракету. Система активной защиты была полностью автоматической, человек в ее работе не участвовал, от обнаружения до поражения цели проходило пять секунд.
Перед последним пуском министр оборонной промышленности СССР Борис Михайлович Белоусов всем участникам работы выделил из своих фондов, как тогда говорили, товары народного потребления. Все тогда было дефицитом и распределялось через горкомы, обкомы, министерства. Это было за три дня до ГКЧП. Но даже после снятия министров с должностей дефицит выделили. И Кашин купил ВАЗ–2108.
Последний перехват состоялся 17 сентября 1991 года. С испытаний люди вернулись в другую Москву, другую страну. КБ «Южное» осталось на Украине. Уткин к тому времени два года как уехал из Днепропетровска. И все же новое руководство страны поручило оборонщикам продолжить работу, делать систему защиты в быстро развертывающемся варианте. Еще три года Валерий Кашин и команда продолжали тему. Но в 1994 году денег не стало. Появился документ, с приблизительно таким текстом: чтобы не провоцировать американцев на выход из Договора по ПРО, работу, длившуюся с 1976 по 1994 год, прекратить. До 2000 года городок экспедиции сохраняли в надежде, что когда-нибудь туда вернутся ученые и специалисты. Но этого так и не произошло.
Ракетные шахты сегодня защищает система ПРО. Защищает надежно.
Все данные той системы защиты шахт, уникальные результаты испытаний экспериментально подтверждены, есть заключение комиссии по совместным испытаниям под председательством начальника 4-го НИИ Минобороны Льва Ивановича Волкова. Двадцать пять лет результаты этой работы не были известны общественности. Сергей Павлович Непобедимый мельком упоминал о комплексе в своей книге «Оружие двух эпох». В интернете на эту тему много инсинуаций, есть даже раздел «Камчатская ПРО» со снимками, сделанными… в жилом городке. Там изображена вовсе не боевая позиция, как говорится в подписи к фото.
Результатов же, что были достигнуты, у тех же американцев нет до сих пор.
«Можно ли реанимировать систему при необходимости?» — спрашивал я Кашина.
«Люди, которые возьмутся за это дело, взвалят на себя очень тяжелый груз, — в задумчивости отвечал генеральный конструктор. — Организация работ неимоверно сложна. Одному предприятию скоординировать ее невозможно. Создание комплекса активной защиты потребует большого объема отработки во многих местах: в КБМ, на предприятиях-смежниках, но самое главное — на Камчатке. Другого такого места для испытаний, наверное, больше нет. Существовавшая там база разрушена. Строительство новой, транспортировка грузов потребуют немалых денег, выстроенного логистического обеспечения. Очень сложна организация испытаний. Нужны ракеты, оснащенные блоками-мишенями. Нужно обеспечить измерения по трассе при подходе к цели, организовать работу на полигоне, нужны самолеты, которые фиксируют факт испытания».
При современном уровне развития технологии и военной техники защитить ракеты стационарного базирования, вроде Р36М2 «Сатана», чтобы осталась возможность нанести по противнику ответный удар, можно. Комплекс 171, как и комплекс активной защиты танков «Арена», — это представители нового направления в вооружении и военной технике. Не только шахты и танки, но и крупные корабли, пункты управления и рано или поздно будут нуждаться в активной защите. История развивается по спирали, а значит, вопрос о создании системы активной защиты встанет вновь.
Есть сведения еще об одном перспективном средстве защиты шахтных пусковых установок МБР. Речь идет о российском лазерном комплексе «Пересвет». Развертывание в Вооруженных Силах РФ данных комплексов завершено. По словам министра обороны России Сергея Шойгу, с 1 декабря 2019 года они несут боевое дежурство в позиционных районах пяти ракетных дивизий РВСН.
Основным назначением комплекса, по мнению зарубежных экспертов, является ослепление американских низкоорбитальных разведывательных спутников и космических аппаратов системы раннего предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороны. Их ослепление может стать важной предпосылкой нейтрализации системы перспективной ПРО США во время подготовки к ракетному удару и в момент нанесения ракетного удара.