Сложное и ответственное дело – обеспечение безопасности страны, защита её государственных интересов… Если сегодня о масштабности и состоянии её определенное представление мы имеем, то всё больше возникает желание узнать прошлое, его истоки…
Наибольший интерес вызывает история правления Владимира I Святославовича, при котором в Европе возникло самое большое по территории Киевское государство, державшееся исключительно на военной силе. И потому великий князь, безусловно, должен был владеть знанием политической расстановки сил в окружавших его государствах, а проще говоря, располагать прообразами современных спецслужб.
Русь. Десятый век… Вся плодородная лесостепь, раскинувшаяся по русской равнине на «месяц конного пути» от Дуная до Жигулей, густо покрытая русскими деревнями и городами, открыта была внезапным набегам кочевников-печенегов. И всякий из них приводил к сожжению сел, уничтожению полей, угону населения в рабство. Поэтому оборона от печенегов была не только государственным, но и общенародным делом, понятным и близким всем слоям общества. И естественно, что князь, сумевший возглавить эту оборону, должен был стать народным героем, деяния которого воспевались в народных эпических сказаниях, былинах.
Таким князем оказался сын Святослава – Владимир. Княжение Владимира – как следует из летописей и былин – время богатырей земли русской, их ратных подвигов, стольного Киева, Днепра-Славутича, время доблести, славы, могущества, время расцвета древнерусской культуры (и военной в частности) и начала «книжности, эпоха войн и походов, славных богатырских, удалых забав и шумных застолий…». Героическая эпоха Владимира была воспета и феодальным летописцем, и народом потому, что в главных своих событиях она сливала воедино феодальное начало с народным, политика князя объективно совпадала с общенародными интересами.
Получилось так, что в памяти народной былинный образ занял место подлинного князя, и ряд его практических дел выпал из внимания исследователей.
Начнём с того, что во всех современных справочниках и научных трудах вместо года рождения князя Владимира стоит знак вопроса, как и нет и его прижизненного изображения. Долгое время считали, что они канули в глубине веков, но оказалось – сохранились. Найдены они в польских архивах и опубликованы в 1810 г. Ефремом Филиповским (можно предположить, что это псевдоним лица духовного звания) в книге «Князья и цари империи», которую тот лично преподнёс императору Александру I.
Прижизненное изображение киевского князя Владимира.
Владимир I, будущий замечательный политический деятель Руси и сын князя Святослава I и Малуши, рабыни-ключницы княгини Ольги, родился в Киеве в 948 г. Владимира долго корили его происхождением, называя «робичичем», «холопищем». Не случись особой удачи, то сын ключницы, возможно, затерялся бы в толпе «отроков» и слуг на княжеском дворе.
По обычаю того времени воспитывался Владимир дядей – братом матери – Добрыней. В былинах о Добрыне сказано, что был он при княжеском дворе «конюхом да приворотничком», но впоследствии, став придворным, «он стольничал-чашничал девять лет».
Племянника воспитывал Добрыня в чисто русском духе, и тот прошел все ступени княжеско-дружинного обучения. По обычаю своего времени, уже в возрасте трех-четырех лет был посажен на коня, в отроческие годы научился владеть и мечом. В пятнадцать лет юный князь уже участвует в бою. Успешные походы его говорят о том, что он хорошо знал военное дело, хотя от отца своего отличался известной осторожностью.
И вот однажды дядя его воспользовался тем, что законные сыновья князя Ярополк и Олег отказались ехать в далекую северную факторию Руси – Новгород, и предложил послать туда своего племянника. Юный княжич Владимир в 970 г. получил от своего отца Новгородский престол, куда и отправился вместе с верным Добрыней. Так юный робичич Владимир стал князем-наместником в маленьком городке на озере Ильмень.
На первых порах у молодого князя было два увлечения: война и женщины. К слову сказать, от второго, после крещения, он со временем избавился.
Князь Святослав поделив своё княжество между сыновьями на уделы, не установил правила замещения на престоле великого князя, что после его смерти внесло между ними раздоры за первенство – начались братские междоусобицы.
«Князь Святослав» художник Владимир Киреев.
Святослав в 970 г., оправляясь в поход против Византии, доверил свой престол – управление Киевской Русью – Ярополку. Получив в 972 г. известие о гибели отца, тот в ссоре с братом Олегом Древлянским убил его и стал полноправным правителем государства. Владимир, опасаясь, той же участи, бежал за «море» к варягам в Швецию, а через два года, набрав дружину из варягов, напал на Ярополка, убил его и сам занял киевский престол. Так робичич Владимир стал великим князем киевским, а Добрыня – воеводой, вершившим дела Руси.
Первым государственным делом Владимира было изгнание из Киева варягов-наемников. Оставив наиболее надежных и опытных, он стал окружать себя преимущественно русскими воинами из северных племен, отличавшихся силой и выносливостью.
Воин варяжской дружины (X в.)
Несмотря на свою общественную значимость, князь в Киевской Руси, по мнению авторитетного историка И.Я. Фроянова, ещё не был подлинным государем.
Дело в том, прибывая в ту или иную волость, князь должен был заключить «ряд» с «вечем». Это означало, что он в известном смысле должен блюсти интересы местного общества, а не свои собственные.
И как охранитель владения от внешних врагов, и как устроитель внутреннего порядка, князь нуждался в целом ряде помощников. Необходимым элементом в древнерусском обществе стала дружина. Отсюда двоякое значение дружинников в Древней Руси: значение советников и слуг князя, и значение военной силы, всегда готовой к бою. Как военная сила, дружина помогает князю в «добывании выгодного стола», поднимает значение князя в глазах народа. Князь, сумевший собрать вокруг себя наибольшее количество искусных воинов, был наиболее надежным защитником своего владения – а это, в эпоху постоянной напряженной борьбы с иноплеменниками, имело громадное значение
В свою очередь, князья ценили свою дружину, берегли её, щедро одаривали. Дружина в удельный период не связана с землей, а только с князем. Этнографический состав дружин (здесь имеются в виду и дружины местных князей) не отличался однородностью: в X – XI вв. в них можно было встретить варягов, русских, финнов, тюрков, поляков, венгров.
Отношения дружины к князю держались на свободном договоре: недовольный князем дружинник всегда может покинуть его и перейти к другому. Численный состав дружины был различен, но можно думать, что княжеские дружины не превышали нескольких сот человек.
Для крупных военных предприятий одной дружины было, конечно, недостаточно. В таких случаях главную силу дополняло земское ополчение – вои. Дружина являлась ядром войска и состояла, вероятно, большей частью из конницы. В XI – XII вв. дружина резко делится на два слоя: дружину старейшую, «лепшую» (лучшую), переднюю, и дружину «молодшую». Первую составляли княжие мужи, бояре; они занимали высшие должности, военные и гражданские – посадника, тысяцкого, воеводы, они же были советниками князя. Младшая дружина состояла из несколько разрядов: детские, отроки, мечники, гриди, пасынки, дети боярские. Есть мнение, что отроки составляли низший разряд младшей дружины и исполняли служебные обязанности при княжеском дворе; между ними могли быть несвободные люди, холопы, детские же состояли исключительно из свободных. Сверх военной службы члены младшей дружины исполняли различные поручения князя, сопровождали его в качестве свиты и телохранителей.
В советах князей младшая дружина не участвовала, за исключением военных советов, на которые допускались даже инородцы, участвовавшие в походе в качестве союзников.
В летописи есть упоминания о том, что у некоторых старейших дружинников были свои собственные дружины.
Князь содержал дружину на доходы, которые он получал с волости, кроме того, дружина получала и часть военной добычи.
За убийство старшего дружинника взималась двойная вира; с течением времени князья стараются распространить двойную виру и на младших дружинников.
В случае смерти князя дружина большею частью переходила к его преемнику. Таким образом, в княжестве иногда являлось две дружины – старая и новая, между которыми почти всегда возникало соперничество. Первая обыкновенно претендует на старшинство, но вторая, естественно, пользуется большим доверием князя, с которым она пришла. С утверждением в некоторых областях отдельных ветвей Рюрикова дома дружина приобретает более оседлый, местный характер.
Довольно аморфное раннефеодальное государство Киевскую Русь правительство Владимира стремилось охватить новой административной системой, построенной, впрочем, на типичном для той эпохи слиянии государственного начала с личным: на место прежних «светлых князей», стоявших во главе союзов племен, в 995 г. Владимир сажает своих сыновей в:
Новгород – Ярослава;
Полоцк – Изяслава;
Туров – Святополка;
Ростов – Бориса;
Муром – Глеба;
Древлянскую землю – Святослава;
Волынь – Всеволода;
Тмутаракань – Мстислава.
Таманское городище Гермонасса – Тмутаракань
От Киева к этим отдаленным городам прокладываются «дороги прямоезжие», нашедшие отражение в былинах. Но как скажут впоследствии историки, Владимир, отдав вотчины в управление сыновьям, не учел ошибок отца, что и приведет к раздроблению Руси на отдельные княжества и междоусобицам.
Уже тогда перед государственным и военным деятелем возникали проблемы планирования войны. Он должен был определять цели своей политики, внешнюю угрозу, потребную численность и состав своего войска, организовывать разведку соседних стран с тем, чтобы выяснить численность и возможности вооруженных сил противника, выбирать объекты завоевательных походов, согласовывать свои усилия с союзниками, организовывать охрану границ, то есть заниматься вопросами стратегии.
Единственными органами государственной власти и управления, включая военное, в княжествах являлись сами феодальные властители – князья, все решения принимались лично князем в совете с двумя-тремя приближенными, а в случае создания военной коалиции, на совете князей, выдвигавшем по общему согласию военного вождя. «Советы» не были постоянными органами, а собирались лишь для решения возникавших задач.
Очень важным было в то время предупреждение об агрессии со стороны соседних феодальных государств и их коалиций или обеспечение подготовки своего государства (союза) к такой же агрессии против соседей с целью захвата территории, а также разведка противника непосредственно в ходе боевых действий – все это являлось функциями разведки.
Разведка в войске (дружине) организационно еще не выделялась. И здесь ее организовывал и направлял князь. Именно он назначал из числа дружины специальных лиц, которые ведали добыванием сведений о противнике, сбором рати, изысканием мест для стоянок войска и разведыванием дорог.
Разведку вели «прелагатаи», «соглядатаи» – разведчики, засылавшиеся князем в стан противника, как в мирное, так и в военное время, и «просоки» – отдельные воины или воинские отряды, следившие в период боевых действий за передвижением и расположением вражеского войска.
Разведывательные функции выполняли и «сторожи», специально высылавшиеся группы вооруженных людей для выявления намерений противника. Слово «сторожа» встречалось и в значениях «несение сторожевой службы, охрана; застава, наблюдательный пункт».
В Киевской Руси ІХ – Х вв. все дела, относящиеся к проблемам войны и мира, включая организацию разведки, как составную часть внешнеполитической и военной деятельности, решал князь в совете с двумя-тремя особо близкими людьми, часто не занимавшими никакой официальной должности. Это могли быть: близкий военный деятель, воевода, иногда какой-либо весьма умный и доверенный слуга и, наконец, чаще обычного – духовник князя. Но круг людей этих был непостоянным и неофициальным, все зависело от личности его участников, от их способностей и таланта, влияния и практической значимости в глазах того или иного князя, которого они обслуживали, а не от занимаемой должности и положения при дворе.
В то время истоки специальных служб входили в военную культуру государства и были тесно связаны между собой. Короче говоря; разведка, контрразведка и пограничное дело находились в руках одного Великого князя Киевского и нескольких его сугубо доверенных дружинников из старшей дружины.
Из исторических источников известно, что киевский князь знал, что происходило на Каспии, Балтике и Черном море. А каким образом получали информацию из этих мест?
Не так много, но до нашего времени дошли зарубежные источники и труды отечественных ученых и археологов прошлого, позволяющие раскрыть некоторые подробности из жизни и деятельности воинов Древней Руси, обеспечивавших безопасность своего государства.
Исток Волхова — место расположения Рюрикова Городища.
При Владимире русское государство вступило во второе столетие своего существования. Княжение Владимира – богатырский героический период в истории русского народа, время успешного окончания создания русского государства, время расцвета Киевской державы, период успехов русского оружия, русской дипломатии, складывания и развития яркой культуры восточного славянства, связанного единством политического и общественного бытия.
В те времена ещё не было чётко отлаженного государственного организма. Имели место полная рознь и обособленность различных племён: «и не бе в них правды, и нста род на род, быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся», – так летописец оценивал отношения племен, признавших над собою власть первого русского князя.
Эти рознь и обособленность исчезли с появлением общей верховной власти князя, взявшей на себя обязанность регулировать взаимные отношения отдельных племен. В их жизнь мало-помалу внедрялось государственное начало, ставшее источником возникновения новых юридических и государственных понятий, в свою очередь потребовавших поиска новых форм для своего практического внедрения.
Следует отметить, что и до Владимира в строительство государственного организма Руси посильный вклад внесли великие князья киевские. Но именно князь Владимир, более прочих обладая незаурядным политическим талантом, сумел взять в свои руки политическую гегемонию во всей Восточной Европе, а ударами своей военной силы на юг и восток, заставил трепетать всех своих соседей, которым волей-неволей нужно было определиться, как выстраивать свои отношения с могучим Киевом.
Реконструкция Золотых ворот Киева.
По обычаю князь Владимир сам вёл войны. И не без успеха. В первые годы княжения Владимиру удалось нанести ощутимое поражение польскому князю Мешко I и отобрать у поляков Перемышль, Червень «и иные грады». Князь провел два победоносных похода на вятичей, не желавших подчиниться Руси, и принудил их к уплате дани. По свидетельству Василия Никитича Татищева, в 982 г. Владимир «иде в поле и, покорив землю польскую, град Суздаль утвердил».
В 983 совершил поход на литов, племя ятвягов, в 985 – на болгар (булгар), живших, по-видимому, на Волге или нижнем Дону.
Дружина Киевского князя Владимира покрыла славой своё оружие. Власть его, связывающая воедино всё государство, заключалась в том, что он был защитником, сберегателем и властителем своей земли посредством своей дружины. С её помощью собирал дань с подвластных племен («полюдье»), держал их в повиновении и порядке, охранял земли от внешних врагов, расширял пределы их и собирал новую дань с других племен.
Таким образом, дружина княжеская являлась главным военным орудием власти князя на Руси. Первоначальный состав и характер ее до князя Владимира были чисто норманские. Ее составляли: весь род Рюрика и его братьев, прибывших с ним, и все пришлые варяги-норманны. Они были советом князя, а члены её – друзьями, сподвижниками, постоянными собеседниками и сотрапезниками его. Они пользовались полною свободой поступать, как угодно, кроме службы, и пользовались полным содержанием от князя, а также имели особенное право на участие в дани и военной добыче. Как указывалось выше, при Владимире дружина стала почти славянская – но в неё мог поступить представитель любого этноса, если обладал определенными качествами.
Прямым продолжением сбора княжеской ренты в подчиненных Киеву землях являлась и внешняя торговля Руси. В размахе торговых предприятий, в их организационной слаженности и той мощной поддержке, которой они пользовались со стороны великокняжеского войска, чувствовалась мощь государственного организма Киевской Руси. Каждую весну она экспортировала несметное количество товаров, собранных за шесть месяцев кругового полюдья. Сборщики дани становились мореходами, участниками сухопутных торговых маршрутов, воинами, отражавшими нападения охотников до легкой наживы, купцами, продававшими русский товар и закупавшими чужой.
Ладьи с воском, медом, мехами и прочими предметами экспорта обычно снаряжались в заморские плавания в Киеве или ближайших к нему городах на Днепре. Русских купцов хорошо знали на Востоке, в Центральной и Северной Европе. Их сухопутные караваны возили результаты полюдья в Багдад и Индию. По Черному морю русские военно-торговые экспедиции ходили в Болгарию и Византию.
Значительную роль в знании Владимиром Святославовичем международной обстановки играл Оковский лес, располагающийся у истоков трех больших европейских рек — Днепра, Двины и Волги — находится в сердцевине т. н. Великого водораздела Восточной Европы, и имел стратегическое значение. Указанные реки были связаны между собой многочисленными волоками, через которые на Балтику, Черное море и Каспий перетаскивались караваны в ту и другую стороны. Русы стражники на волоках собирали значительную по размерам пошлину и одновременно являлись «глазами и ушами» Киевского князя. Оковский лес упоминается в «Повести временных лет». Как писал монах-летописец Нестор «есть пошла русская земля«. Здесь Батый повернул вспять свои полчища, здесь Соловей-разбойник встал на дороге Ильи-Муромца.
Проходимая для средневековых судов Мста.
Центральный путь из Киева в Новгород, а в более широком смысле – предполагаемый путь «из варяг в греки». Из рек волжского бассейна так или иначе попадали в Мсту, а она почти беспроблемно вела в Ильмень, откуда Волховом можно было спуститься к «озеру Нево» и попасть в Балтику.
У каждого из сыновей Владимира, даже у каждого воеводы и знатного мужа, была уже своя собственная дружина. В дружине великокняжеской, княжеской почетнейшими и важнейшими были мужи княжии, позже воеводы (кстати, это слово придумал сам князь Владимир), бояре, посадники и другие лица (гражданские и отчасти военные), отроки ближайшие к князю, люди при дворе (тереме) его и гридни – как полагают – телохранители его. В целом можно сделать вывод, что при дворе князя были специалисты для решения многих задач по управлению государством.
Особой заботой князя Владимира были снаряжение и вооружение его воинов. Для этого служила особая оружейная палата, бывшая одновременно и арсеналом, где хранилось оружие для земского воинства. Оружие нельзя рассматривать в отрыве от социальной среды древнерусского государства оружие. Например, меч был оружием, прежде всего доблестных воинов, бояр и князей: далеко не всякий воин обладал мечом: кроме высочайшей цены, техника владения мечом очень сложна и не каждому она давалась легко. Меч – основное оружие русского воина-дружинника, символ княжеской власти и военная эмблема древней Руси. Мечом клялись дружинники Игоря, заключая в 944 г. договор с греками. Русские летописи и другие письменные источники пестрят упоминаниями о мече.
Мечи X — первой половины XI в.
Наряду с мечом на вооружении княжеских дружин состоял топор. Он также был незаменимым инструментом при монтаже военных механических устройств, фортификационных заграждений и для расчистки дороги в лесу. Им пользовались, как правило, простые дружинники.
Эти топоры найдены археологами при раскопках древних поселений русов.
Отдельно стоит сказать о копье. Это излюбленное оружие русских ратников и ополченцев, оружие универсальное, военно-охотничье по цене его изготовление было гораздо дешевле, чем меч или топор, поэтому его использовали и простые воины.
Наконечники копий и стрел, изготавливавшихся кузнецами дохристианской Руси.
Изучая оружие как составную часть ремесла, видя в нем отражение возможностей тогдашнего производства можно перейти к результатам, характеризующим как военное дело, так и хозяйственную, торговую и социальную жизнь древнерусского общества.
Средневековое Русское вооружение, воспетое в былинах и летописях и известное по многим сохранившимся образцам, относится к одним из передовых типов вооружения того времени.
Щит
О боевых качествах русских воинов древнерусского государства мы имеем сообщения иноземцев. Некоторые из сообщений представляют большую ценность, так как написаны участниками походов против руссов.
Лев Диакон, участник похода императора Цимисхия против Святослава, писал: «Побежденные тавроскифы (русские) никогда живые не сдаются неприятелям, но вонзая в чрево мечи, себя убивают… Страшась сего рабства, боясь служить своим врагам, они сами себя закалывают. Такое господствует мнение». «Сей народ, – говорит о русских Лев Диакон, – отважен до безумия, храбр, силен».
Арабский писатель Ибн-Даста (X в.) писал о русских воинах, что «они высокорослы, имеют хороший вид и смелость в нападениях… они мужественны и храбры».
Стоит иметь в виду, что дружинники приносили присягу на мече. Кто нарушит присягу на мече – тот от меча и погибнет! Кстати, сведений о нарушении присяги, данной князю, в источниках найти не удалось.
Русские дружинники IX – X вв. в большинстве своем не имели владений и жили на княжеском дворе. Сыновья дружинника предназначались для той же службы, которую выполнял их отец, составлявших, таким образом, постоянное ядро киевского войска. Так Ибн-Даста писал, что «когда у кого из них родится сын, то он берет обнаженный меч, кладет его перед новорожденным и посвящает сына в воины».
Наши летописи сообщают о воинском обряде «постриги» или «подстяги». «Того-же лета, – читаем в Ипатьевской летописи (1192 г.), – великий князь Всеволод створи постриги сынови своему Ярославу, и на конь его всади… и быть радость велика в Володимере». Этот торжественный обряд совершался на четвертом или пятом году жизни мальчика. Летопись впервые упоминает об обряде «постриги» в XII в., но, безусловно, он существовал и раньше.
С детских лет мальчика обучали стрельбе из лука, метанию дротика, держаться в седле. Когда же он подрастал и становился способным носить меч, его отдавали в младшую дружину.
Одним словом, нельзя представлять княжескую дружину, а также в целом и все древнерусское войско как недисциплинированный отряд – это была мощная и хорошо организованная сила, перед которой могло устоять далеко не каждое государство того времени.
Однако Владимир скоро понял, что формированию новых социальных отношений сильно тормозит язычество, не способное объединить воедино множество племен и крепить княжескую власть, повышать общественное сознании.
Что предпринять?
Задача перед Владимиром стояла сложнейшая. Академик Б.В. Раушенбах подметил, что Владимир поэтому перестал совершать (в качестве самоцели) длительные походы, стал постоянно жить в Киеве, чтобы непрерывно направлять политическую жизнь страны, и главное решил объединить славянские племена путем введения единой для всех общегосударственной языческой религии. Сделать это попытался на первых порах довольно оригинально: уравнял племенных «богов» и объявил их общими для государства, велел соорудить в городе капище самых главных языческих богов, в том числе бога Перуна.
Но на практике языческая религия и связанные с нею правовые представления и обычаи не способствовали развитию государства, а были тормозом этого нововведения. Полностью соответствуя уходящему первобытно-общинному строю, они были направлены в прошлое, а не в будущее. Н.И. Костомаров в «Русской истории в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» так характеризует язычество славян, формировавшего их нравственные качества: «Религия их состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении Солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т.п., и в разных баснях, верованиях, празднествах и обрядах, создаваемых и учреждаемых на основании этого обожания природы. Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов, но у них не было ни храмов, ни жрецов; и потому их религия не могла иметь признаков повсеместности и неизменяемости. У них были смутные представления о существовании человека после смерти; замогильный мир представлялся их воображению продолжением настоящей жизни, так что в том мире, как и в здешнем, предполагались одни рабами, другие господами».
Этим объясняется стойкость славян-язычников при обороне своих очагов и явного нежелания идти в другие края.
Подавление выступлений вятичей и радимичей заставило задуматься Владимира над тем, как держать в подчинении своих данников? Нужна была какая-то сила, которая бы воедино связала народы государства. Языческое многобожие было неодолимой преградой к объединению народов на духовной основе. И Владимир искал выход из создавшегося положения.
Гениальность Владимира, как политика, заключается в том, что он понял – его государство нуждается в единой идеологии, которая бы являлась несущей конструкцией цивилизованного государства.
И Владимир принял решение: связать судьбу Отечества с греческой верой, что было обусловлено и исторически.
Великий князь Владимир выбирает веру. Эггинк Иван Егорович, 1822, Сергиев Посад.
С Византией у Киева сложились достаточно тесные экономические отношения. Родственная Руси Болгария христианство уже приняла примерно лет сто тому назад. Да и славянская письменность, воссозданная Кириллом и Мефодием, давно прижилась на Руси. Еще при Игоре, более чем за полвека до крещения Руси, в Киеве построена была церковь во имя пророка Ильи, которую посещали дружинники, исповедовавшие христианство. Ко времени княжения Владимира христиан в его дружине значительно прибавилось – и это обстоятельство также повлияло на выбор князем религии для Руси. С принятием Русью христианства для Византии и Европы из страны «варваров» и «скифов» она превращалась в страну единоверцев, а для мусульманского Востока становилась представителем одной из ведущих мировых религий.
В «Повести временных лет» летописец записал: «…Володимер любя дружину и с ними думая о строи земленем, и о ратех, и о уставе земленем». В думу входили представители города – «старцы градские», то есть выборные военачальники городов и так называемые тысяцкие и сотские. На совещании бояр и «старцев градских» был решен и вопрос о принятии христианства. Бояре не преминули заметить Владимиру, что «если дурен был закон греческий, то бабка твоя Ольга не приняла бы его, а она была мудрее всех людей».
Только вряд ли бы удалось провести крещение Руси, если б не верная дружина.
Одежда новгородцев
Укрепление государства и веры при князе Владимире сопровождалось градостроительством, широким распространением церковной письменности, христианской культуры. В Киеве и других городах появились училища, в которых обучались грамоте дети «лучших людей». «И бысть множество училищ книжных, – повествует летописец в «Повести временных лет», – и бысть о сих множество любомудрых». Следует отметить, что и сам князь обучился грамоте, а его примеру по традиции следовали и дружинники.
Берёзовая кора как материал для письма получила распространение при князе Владимире, и использовалась для повседневных нужд, в основном как материал для частной переписки и личных записей.
Кстати, ответственные документы для международной переписки, грамоты для своих государственных лиц исполнялись на из выделанной кожи животных, как правило, телячьей, овечьей или козьей шкуры, к которому прикладывалась печать соответствующего начальника.
В хозяйственном развитии Киевской Руси заметное место занимало высокоразвитое ремесленное производство. Важнейшей его отраслью были черна в разных странах – у него была прекрасно налажена, выражаясь современным языком, металлургия и металлообработка. Ассортимент изделий из железа насчитывал около 150 названий, а древнерусские кузнецы владели всеми известными тогда техническими и технологическими приемами его обработки: ковкой, сваркой, закалкой, свариванием стальных лезвий, инкрустацией цветными металлами. Высоким уровнем мастерства отличались изделия древнерусских «кузнецов злату и серебру»: золотые диадемы и бармы, колты и ожерелья, серебряные браслеты – наручи, другие ювелирные вещи. Они исполнены в технике перегородчатых эмалей, скани, черни, литья, чеканки, достигших на Руси высокого уровня развития. Мастерство древнерусских ремесленников получило международное признание. В известном трактате монаха Теофила из Падерборна «О различных художествах» Русь названа страной, открывшей секреты «искусства эмали и разнообразия черви».
Внешняя торговля Руси являлась прямым продолжением сбора княжеской ренты в подчиненных Киеву землях. В размахе торговых предприятий, в их организационной слаженности и той мощной поддержке, которой они пользовались со стороны великокняжеского войска, чувствовалась мощь государственного организма Киевской Руси. Каждую весну она экспортировала несметное количество товаров, собранных за шесть месяцев кругового полюдья. Сборщики дани становились мореходами, участниками сухопутных торговых маршрутов, воинами, отражавшими нападения охотников до легкой наживы, купцами, продававшими русский товар и закупавшими чужой.
Налоги на торговые сделки были многообразными. Во-первых, это мыто, которое можно в определенном смысле назвать «таможенной пошлиной», хотя оно собиралось не на государственной границе, а при подъезде к каждому городу, особенно на мостах – с товара, который везут в повозках, и с товара, перевозимого на кораблях. По всей видимости, не делалось различия между иностранными и просто иногородними товарами. Сторожи князя Киевского собирали пошлины у гостей как иностранных, так и своих простых купцов, проверяли наличие грамот- разрешений на торговлю с ярлыками соответствующих правителей как у своих гостей, так и у иноземных купцов.
Здесь собиралась новости о том, что и где происходит. Вспомним А.С. Пушкина:
Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?
Забота о внешней безопасности государства, так и установление отношений с соседними государствами были у Владимира на первом месте. Поражает его осведомленность о том, что происходило в разных государствах, а не только у соседей.
Откуда князь черпал нужные сведения?
Главнейшую роль среди населения древнего Киева, судя по памятникам истории, играло русское купечество, которое, судя по дошедшим до нас памятникам истории и законодательства, делилось на гостей и купцов.
Славяне слово «гость» первоначально понимали так, как мы понимает сегодня. Со временем это понятие обрело новый смысл: значение человека, побывавшего в чужой земле по торговым делам.
Для князя это были весьма нужные люди, поскольку они знали хорошо пути сообщения с соседними странами, владели грамотой и языками. Следовательно, князь мог их использовать и по государственным делам, и слово гость получило еще третье значение – посланника, дипломатического агента, разведчика.
Что касается до названия купец, то под ним понимался человек, занимавшийся куплей для продажи.
Между гостем и купцом издавна было большое различие, как по характеру производимой ими торговли, так и по преимуществам, которыми пользовались первые из них, то есть, гости.
Главное же различие между ними заключалось в больших льготах, которыми издавна пользовались гости по сравнению с купцами, что подтверждается историческими источниками.
В древней русской истории можно найти много таких фактов, по которым не трудно сделать вывод о степени значимости гостей среди граждан того времени и особенном уважении, какое им оказывалось со стороны князей.
Взять, к примеру, сказание летописца о хитрости, употребленной Олегом против владетелей Киевских Аскольда и Дира. Подойдя на ладьях к берегам Днепра, он велел объявить государям киевским, что варяжские гости (купцы, посланники), отправленные князем Новгородским в Грецию, желают видеть их, как своих друзей и соотечественников.
Днепр
Аскольд и Дир, не подозревая обмана, явились на берег и пали жертвами коварной политики. «Простота, свойственней нравам их века,– писал историк Карамзин, – дозволяет верить, что мнимые купцы могли призвать к себе таким образом владетелей Киевских». По этому сказанию летописца можно судить о том, купцы отправлялись князьями в иностранные государства не только по делам торговым, но и в качестве дипломатических агентов или даже разведчиков. Вот это объясняет тот общественный вес, с которым было связано столь ценимое звание гостя.
Это подтверждается и другим сказанием летописца, относящимся к княжению Владимира Великого: «того же лета (6493) посла Володимер гостей своих аки в послех во Рим, а других во Иерусалим и во Египет и в Вавилон; согладати земель их и обычаев их» – а ведь это прямое указание на то, как работала внешняя разведка.
Следует отметить, что обычай отправлять купцов в иностранные посольства просуществовало до 1720 г.
Среди гостей древней Руси, особым общественным уважением и покровительством князей пользовались те, которые торговали с Грецией, так называемые «гречники» («гречинники»). Сами греки оказывали им предпочтение перед другими из руссов, и дозволяли даже беспошлинную торговлю «да творят куплю яко же им надобе, не платя мыта ни в чем же».
На пути в Грецию гости с товаром нередко следовали под охранением княжеской дружины.
Стоит вспомнить: первый успешный боевой поход молодой князь Владимир совершил на Польшу. А княжить-то он стал впервые на Новгородском столе. А Новгород ещё задолго до вступления в Ганзейский союз имел сильные торговые связи на Балтике. Сильные торговые связи с иностранными торговцами имели города старая Ладога, Псков, и Полоцк. И нет ничего удивительного в том, что молодой князь Владимир хорошо знал обстановку, в которой ему придётся воевать.
В Киевской Руси не было регулярных войск, охраняющих правопорядок. Порядок в княжеском дворце и вокруг него поддерживался младшими членами дружины, в поместьях князей и бояр – управляющими и сторожами. В больших городах, по всей видимости, тысяцкому и его подручным, вверялось предотвращать серьезные преступления и бунты. В сельской местности было слишком мало должностных лиц, и задача предотвращения преступлений и ареста преступников, таким образом, ложилась на самих людей.
С принятием и крещением Руси, во второй половине княжения Владимира практически прекратились войны Руси с западными державами, однако боевая деятельность не прекращалась .
По-прежнему оставалась нерешенной главная задача внешней политики Руси – оборона от печенежских племен, наступавших на русские земли по всему лесостепному пограничью.
Печенеги были противником серьезным. Уступая руссам в силе, они обладали иными боевыми достоинствами: скоростью и внезапностью нападения, меткостью стрельбы, умением завлечь врага в засаду и окружить его.
Во время своих набегов кочевники ставили своей целью не взятие городов или территорий, а захват пленных и ограбление неукрепленных поселений, укрепленные же осаждали редко, а захватывали ещё реже.
Самой надежной защитой от кочевников были древнерусские укрепленные поселения – города.
Как обезопасить своё государство от набегов печенегов? Эта проблема появилась очень рано в южнорусских степях, еще при отце Владимира Святославе, когда печенеги стали резко враждебны к Руси. При Владимире же, насколько можно судить на основании показаний летописи, вражда эта достигла наивысшего уровня, и исключительно с целью грабежа.
Летопись вкладывает в уста князя Владимира в 988 году следующие слова: «И рече Володимер: «Се не добро, еже мало город около Кыева». И нача ставити городы по Десне и по Въстри (реке Остру) и по Трубешеви и по Суле и по Стугне. И нача нарубати (набирать) муже лучьшее от Словен и от Кривичь и от Чюди и от Вятичь и от сих насели грады. Бе бо рать от печенег и бе воюяся с ними и одалая им». Таким образом, этот год стали считать началом появления прообраза пограничной охраны русского государства.
Эти слова летописи содержат исключительно интересное сообщение об организации общегосударственной обороны. Владимир сумел сделать борьбу с печенегами делом всей Руси, почти всех входивших в ее состав народов, ведь гарнизоны для южных крепостей набирались в далеком Новгороде, в Эстонии (Чудь), в Смоленске и в бассейне Москвы-реки, в землях, куда ни один печенег не доскакивал. Князь Владимир охотно брал в свою дружину выходцев из народа, прославившихся богатырскими делами. Он приглашал и изгоев, людей, вышедших поневоле из родовых общин и не всегда умевших завести самостоятельное хозяйство; этим князь содействовал дальнейшему распаду родовых отношений в деревне. Изгойство перестало быть страшной карой – изгой мог найти место в княжеской дружине. Заслуга Владимира в том и состояла, что он весь лесной север заставил служить интересам обороны южной границы.
Из пяти рек, на которых строились новые крепости, четыре впадали в Днепр слева. На Левобережье крепости были нужны потому, что здесь меньше было естественных лесных заслонов, и степь доходила почти до самого Чернигова. Теперь же, после создания оборонительных линий, печенегам приходилось преодолевать четыре барьера. Первым был рубеж на Суле, которая 200 лет служила границей между русскими и кочевниками. В «Слове о полку Игореве» воспевается Сула, текущая «серебряными струями», а половецкая земля иносказательно изображается так: «комони ржут за Сулою».
В устье Сулы археологи раскопали крепость-гавань, куда могли заходить во время опасности днепровские суда: укрепленная гавань носила характерное название – Воинь. Далее по Суле крепости стояли на расстоянии 15 – 20 километров друг от друга.
Если печенеги преодолевали этот рубеж, они встречались с новым заслоном по Трубежу, где был один из крупнейших городов Киевской Руси – Переяславль. Если и это препятствие печенегам удавалось взять или обойти, то перед ними открывались пути на Чернигов и Киев. Но перед Черниговом лежали оборонительные линии по Остру и Десне, затруднявшие подход к этому древнему богатому городу.
Для того чтобы попасть с левого берега Днепра к Киеву, печенегам нужно было перейти реку вброд под Витичевом и затем форсировать долину Стугны. Но именно по берегам Стугны Владимир и поставил свои крепости. В Витичеве, например, на высокой горе над бродом возвышалась мощная крепость с дубовыми стенами и сигнальной башней на вершине горы. При первой же опасности на башне зажигали огромный костер, и в столице тотчас по пламени костра узнавали о появлении печенегов на Витичевском броде. Для наблюдения за кочевниками и своевременного извещения о их появлении стали использовать и искусственно насыпанные курганы в качестве сторожевых пунктов.
Стугнинская линия окаймляла «бор велик», окружавший Киев с юга. Это была уже последняя оборонительная линия, состоявшая из городов Треполя, Тумаша и Василева. Новые пограничные городки и сторожевые курганы были связаны между собой валами и частоколами. Таким образом, впервые была создана непрерывная укрепленная линия, защищавшая пределы Руси от набегов хищных степняков.
В глубине ее, между Стугной и Киевом, Владимир построил в 991 году огромный город-лагерь, ставший резервом всех киевских сил, – Белгород. В лето 992 г. «Володимеръ… заложи городъ на броде томъ (на пограничной р. Трубежи нарече и Переяславль…».
Постройка нескольких оборонительных рубежей с продуманной системой крепостей, валов, сигнальных вышек сделала невозможным внезапное вторжение печенегов и помогла Руси перейти в наступление. Тысячи русских сел и городов были избавлены от ужасов печенежских набегов.
Славянская деревня X века. Реконструкция.
В древнейшие летописные списки занесено три случая столкновения печенегов с Русью: в 992 (или 993) году они напали на Переяславль, в 996 году – на Василев, в 997 г. – на Белгород. В двух последних случаях пунктом нападения избраны любимые резиденции Владимира, с которыми у этих степных хищников было связано понятие о богатой наживе.
В Переяславле бой начался единоборством двух силачей и окончился полнейшим поражением печенегов; во Василеве дружина Владимира, столкнувшаяся с подавляющими силами неприятеля, предпочла уклониться от боя; в Белгороде дело ограничилось безрезультатной осадой.
Благодаря своей легкой коннице печенеги часто повторяли нападения и, в случае неудачи, уходили без потерь. В Никоновской летописи, кроме трех упомянутых случаев, говорится еще о четырех стычках с печенегами в княжение Владимира: в 990, 992,1001 и 1004 гг. Если верить летописи, во всех этих случаях столкновение окончилось полным успехом со стороны русов.
Победы над печенегами праздновались всенародно и пышно. Князь с боярами и дружиной пировал на «сенях» (на высокой галерее дворца), а на дворе ставились столы для народа. На эти пиры съезжались «посадники и старейшины по всем градом и люди многы». Знаменитые пиры Владимира, являвшиеся своеобразным методом вовлечения в дружину, воспеты и в былинах в полном согласии с летописными записями:
Во стольном городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимира
Было пированьице почестей пир
На многих на князей на бояров,
На могучих на богатырей,
На всех купцов на торговыих,
На всех мужиков деревенскиих.
Б.А. Рыбаков в работе «Застава богатырская на Стугне» составил описание найденных остатков древней пограничной крепости Новгорода-Малого. Пограничная крепость стояла на крутом, обрывистом холме, к которому подходила с двух сторон линия укреплений. Вершина холма была укреплена мощными дубовыми стенами, частично засыпанными внутри землей. В северной, противоположной от степи стороне крепости, были расположены ворота, укрепленные кладкой из кирпича. Над воротами возвышалась рубленая двухъярусная башня. Крепость окружал глубокий ров. Легкий мостик, перекинутый через ров к воротам, поднимался в случае опасности. Еще одна башня высилась в восточной части крепости. На этом месте археологи нашли оружие и узорные бляшки от остатков воинского снаряжения. За крепостными стенами стояли легкие наземные жилища. Все это представляло собой военный лагерь, богатырскую крепость, где несли пограничную службу лучшие мужи со всех концов земли Русской. Вероятно, что были здесь и витязи из далёкого северного Новгорода, давшие «малому» городку-крепости свое имя.
Внешний облик древних славян.
Б.А. Рыбаков высказал предположение, что Новгород-Малый подвергся разрушению в 996 г., когда многочисленная печенежская орда ударила по звену стугнинской линии, а князь Владимир не располагал достаточным войском, чтобы отбить печенегов в «поле». Небольшой гарнизон крепости погиб, но выполнил свою роль в решении общей стратегической задачи – не пустил печенегов за Стугну.
Центром обороны юга стал Белгород, расположенный на берегу Ирпени, всего в трёх километрах от Киева. На северо-западе и западе Древней Руси сторожевую службу несли города Новгород, Псков, Полоцк, Старая Ладога, Копорье и др. Здесь опасность была сравнительно невелика, поскольку охранителем стала сама природа с её непроходимыми болотами, множеством озер и густых лесов. От городов выделялись для несения службы дозоры с задачами наблюдения и разведки морских, речных и озерных берегов с тем, чтобы не допустить проникновения непрошеных гостей.
Возникает вопрос: а кто занимался возведением пограничных укреплений? Необходимость возведения оборонительных сооружений вызвало появление особых специалистов – городников, руководивших строительством укреплений. В обществе того времени эта ответственнейшая отрасль деятельности не могла находиться ни в чьем ведении, кроме ведения самого князя. Очевидно, что городники и были представителями княжеской администрации на строительстве оборонительных сооружений. Позднее именно поэтому в «Уставе» Владимира Мономаха за эту работу было специально оговорено городникам вознаграждение.
От более позднего времени сохранились даже прямые свидетельства того, что городники (или, по терминологии XV в. городщики) являлись представителями княжеской администрации. Нет сомнений, что и в XI – XIII вв. городники занимали, во всяком случае иногда, достаточно высокое общественное положение. Так, вышгородский «градьник» Миронег в одном из текстов упомянут, как «старейшина града». Здесь следует отметить и то обстоятельство, что в «Уставе» Мономаха оговорено содержание городника с четырьмя конями, что также свидетельствует о достаточно высоком материальном и общественном положении городников. Наконец, об этом же свидетельствует и то место летописи, где указано, что в 1197 г. Новгороде «постави манастирь святыя Еуфимия в Плътьниках Полюжая Городыпиниця Жирошкина дъци». Если «городыпиниця», повидимому, жена городника, могла сама «поставить» монастырь, то, очевидно, она принадлежала к верхам Новгородского общества. Строительством сооружений непосредственно занималось население, заинтересованное в своей безопасности.
Сохранился достоверный источник, дающий представления об оборонительных сооружениях древних руссов – послание немецкого миссионера Бруно императору Генриху Благочестивому. Ехавший из Киева в Печенегию, Бруно писал об этом путешествии: «Мы направили путь к жесточайшим из язычников, печенегам. Князь Руссов, имеющий обширные владения и большие богатства, удерживал меня месяц, стараясь убедить, чтобы я не шел к такому дикому народу… Не могши убедить меня, он пошёл провожать меня сам до границ, которые он оградил от кочевников самым крепким частоколом на очень большое пространство». Пройдя пограничную заставу, Владимир с своими боярами стал на одном кургане, а Бруно с своими спутниками – на другом. Здесь они расстались.
Ворота с частоколом и дом ремесленника времен Киевской Руси (Х век н.э.) Реконструкция.
Сопоставляя показания русских летописей с этим показанием Бруно, замечательный русский историк генерал-майор И. Иловайский делает вполне достоверное заключение относительно укрепления наших степных границ при Владимире: «Построенные на границе степей городки и сторожевые курганы, – говорит этот почтенный историк, – Владимир связывал между собою обычным в те времена валом и частоколом; на известных пунктах в этом валу находились свободные места или ворота, оберегаемые заставами из ратных людей. Таким образом, он едва ли не первый из русских князей устроил непрерывные укрепленные линии, защищавшие пределы Руси от кочевников».
Об этих порубежных крепостях-сторожах пел свои песни и народ:
На горах, горах, да на высоких,
На шоломя [холме] на окатистом,
Там стоял да тонкий бел шатер.
Во шатре-то удаленьки добры молодцы…
Стерегли-берегли они красен Киев-град.
Из того же послания Бруно мы, кстати, узнаем, что при Владимире были попытки установить мирные отношения с печенегами, но они оказались безуспешными.
Известно, что набег на Русь печенеги готовились сделать пред самой смертью Владимира, который отправил против них войско с сыном Борисом.
15 июля 1015 г. в своей загородной резиденции под Киевом Берестове креститель Руси князь Владимир Святославич скончался.
Конечно, и в более поздние времена варяжские отряды были на службе на Руси, как и другие иноплеменные воины, но начиная с Владимира решающее значение имело воинство, формируемое на национальной основе. А православная вера благотворно сказалась на воспитании воинского духа русских ратников. Все свершившееся принимали они как промысел Божий, изменилась их психология, они перестали бояться смерти, поскольку верили в бессмертие души.
Во времена Владимира, писал историк Сергей Михайлович Соловьев, «дружина не уходила с князем в далекие страны искать славные добычи; при Святославе, например, трудно было выказываться богатырем и внести свои подвиги в народную память, потому что князь был в челе дружины и был сам богатырь богатырей, дружинники были только похожи на него, притом подвиги их совершались в далеких странах; если и были певцы в дружине князя, то песни их мало могли найти сочувствие в народе, для которого содержание их было чуждо, но при Владимире другое дело: дружина была храбрая, дела ей было много, шла беспрерывная борьба с варварами, и эта борьба происходила на глазах русского народа и шла за самые близкие его интересы: отражение печенегов, поимка какого-нибудь страшного разбойника была для него поважнее блистательных подвигов Святослава в Болгарии; при этом же сам князь Владимир не был богатырем из богатырей, отсюда богатырство дружинников выказывалось резче, отдельные его предприятия часто поручались мужам из дружины княжеской, которые таким путем могли выказаться. Предмет песен по большей части – борьба богатырей со степными варварами, печенегами.
В летописях сохранились имена богатырей Владимирова времени: Яна Усмовича или Усмошвеца (кожевника, который убил печенежского богатыря и потом упоминается также под 1004 г. как победитель печенегов); Александра Поповича, разбившего печенегов, приведенных каким-то Володарем, которого летописец упрекает в забвении благодеяний князя своего Владимира, потом Попович разбил печенегов вместе с Усмошвецом в 1001 и 1004 гг.; Рагдая Удалого, ходившего на триста воинов: его смерть показана под 1000 г.; Андриха Добрянкова, отравленного слугами в 1004 г.».
Память о князе Владимире бережно хранилась в тысячелетней истории русского народа. Первый цикл былин русского эпоса связан именно с именем Владимира Красное Солнышко. В них встает в могучий рост образ «славного Владимира Сеславича», великого князя – любимца народа. В былинах, которые дожили до наших дней, князь Владимир показан справедливым правителем, защитником Руси от врагов, которого окружали богатыри.
В 1240 г. князь Владимир был канонизирован Русской Православной Церковью – это произошло не без участия князя Александра Невского. День победы на Неве совпал с днем смерти князя Владимира, и Александр увидел в этом покровительство своего предка, который некоторое время княжил в Новгороде. В этом городе и состоялась канонизация князя Владимира. Акт канонизации Владимира показал киевлянам, что русская земля жива и величие Киева и славу великих предков помнят и хранят на севере.
В том же 1240 г. Золотая Орда разгромила и залила кровью Киев, в огне пылали храмы, гибли люди… В тяжелые годы нашествия золотоордынцев имя князя Владимира в раздробленной и опустошенной Руси стало символом ее единения и могущества. Общерусская же канонизация князя Владимира состоялась только при Иване Грозном.
Русская Православная Церковь причислила Владимира к лику святых, называя его равноапостольным за ревность к вере христианской и отмечает его светлую память 28 июля. В русской истории князя Владимира за его деяния именуют Великим.
А.Б. Григорьев, С.Н. Ерзунов
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
- К.О. Плошинский. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии начала Руси до наших времен. СПБ, 1850.
- Н.А. Назаренко. Древняя Русь на международных путях. Языки русской литературы. М.,
- Толочко П.П. Древняя Русь. Киев. 1997.
- Ф.П. Сороколетов. История военной лексики в русском языке. Л., 1970.
- М.Г. Рабинович. Очерки материальной культуры русского феодального города. «Наука», М.,
- Введение христианства на Руси. «Мысль».М., 1987.
- Брокгауз и Ефрон. Энциклопедия. «Бизнессофт», Россия, 2005.
- Филиповский Ефрем. Русские князья и цари. 1810 г.
- Как была крещена Русь. Политиздат. ИПЛ, 1988.
- Г.В. Вернадский. Киевская Русь. М.: Аграф, 1999 г.
- К.В. Кудряшов. Русский исторический атлас. Гос. Изд-во. М.,Л.
- Историческая энциклопедия. Эл.
- Н. Барсов. Материалы для историко-географического словаря России. Вильна. 1865.
- Михаил Алексеев. Военная разведка России. (ОТ Рюрика до Николая П) Кн.1. «Русская разведка». М., 1998.
- «Сkажите всем, что Русь всегда жива…» (Ратные дела Отечества: Русь и юная Россия ). VI – ХVI вв. Anim Fortitudo
- П. Карпович. Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими. ЛКИ,
- А.В. Карташев. Очерки по истории русской церкви. Т. «Наука», М. 1991.
- Е.А. Разин. История военного искусства. – Т. М., 1957.
- И.Я. Фроянов. Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя. – СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1999
- Энциклопедия военных морских наук. Т. І – 8, СПБ., I883 – 1887.
- Военная энциклопедия. Т.І – І8. СПБ – Пг, І9ІІ – І9І5.
- С.М. Соловьев. Сочинения.20 книг. М., 1988 – 1996.
- В.О. Ключевский. Сочинения в девяти томах. М., І987 – І990.
- Древняя русская литература (хрестоматия). М., 1980.
- Русская военная сила. (Под ред. А.Н. Петрова) СПБ, т. І, 1891.
- Литература и культура Древней Руси (Словарь-справочник). М., 1994.
- К.В. Базилевич. История СССР от древнейших времен до конца ХVП в. М., І950.
- А. Нечволодов. Сказания о Русской земле». 1 том. Уральское отделение Всесоюзного культурного центра «Русская энциклопедия». 1991.
- Отечественная история. (История России с древнейших времен до 1917 года). Энциклопедия. Т. 1 – 3. Научное издательство БСЭ. М., 1994, 1996, 2000.
- Памятники истории Русского государства. Л., 1936.
- Д.Я. Самоквасов. Главнейшие моменты в государственном развитии Древней Руси и происхождение Московского государства. Варшава, 1886.
