Если когда-либо судьба забросит вас в Переславль-Залесский, то, конечно, вы первоначально будете просто ошарашены прелестью Плещеева озера, обилием куполов и колоколен, необычным расположением улиц и неповторимым своеобразием тамошнего населения. Отложите на время все дела в сторону и разыщите среди обрушившихся на вас впечатлений улицу Адмирала Хметевского. Она невелика по своей протяженности, но необычна уже тем, что прогуливаясь по ней вам непременно захочется узнать как можно больше об этом удивительном человеке-покорителе морей и океанов, отважном капитане военных российских фрегатов XVIII века, герое Хиосского и Чесменского морских сражений, уникальном летописце и картографе, предводителе Переславского уездного дворянства – контр-адмирале Степане Петровиче Хметевском.
Он прожил в этом мире всего лишь семьдесят с небольшим лет. В этом году все даты его жизненного пути уникальны: 290 лет со дня рождения, 220 лет со дня смерти и 250 лет победы над турецкими флотоводцами в Чесме, где он был храбр, отважен и непобедим.
Его жизненная биография нам хорошо известна благодаря раритетной и неповторимой рукописи, которую под названием «Журнал Степана Петрова сына Хметевского о военных действиях русского флота в Архипелаге и у берегов Малой Азии в 1770—1774 годах» впервые обнародовал журнал «Современник» в 1855 году, спустя пятьдесят с небольшим лет после кончины российского флотоводца. Журнал, основанный Александром Сергеевичем Пушкиным, как известно, издавали в то время в Санкт-Петербурге поэт Николай Алексеевич Некрасов и Иван Иванович Панаев. Рукопись Хметевского редактировал сам Николай Григорьевич Чернышевский. Он же написал, как подтверждают исследователи, и предисловие. Так поденные записи контр-адмирала, которые он вел на протяжении ряда лет, впервые обрели своего читателя.
Из них мы узнаем, что в семи километрах от Переславля в октябре 1730 года в небольшом сельце Хомяковка в обычной дворянской семье появился на свет мальчик. Нарекли его Степаном. Его жизненным выбором стала Навигацкая школа в Москве, затем учеба в Морской академии в Петербурге. Семнадцатилетним юноша уже служит на Балтике и командует транспортным судном «Вологда» во время Семилетней войны. А в 33 ему выпадает судьба быть в течение года морским адъютантом при цесаревиче Павле Петровиче.
К тому времени, когда снаряжается Архипелагская экспедиция, Хметевский был одним из лучших капитанов. Его определили возглавить 66-пушечный трехмачтовый линкор «Не тронь меня». В плавание Степан Петрович отправился 9/20 октября 1769 года в составе второй эскадры, которую возглавил приглашенный императрицей Екатериной II энергичный шотландец Джон Эльфинстон. На родине он только мечтать мог об адмиральском звании, а вот по приезду в Россию ему сразу был пожалован чин контр-адмирала. Так что свой тридцать девятый день рождения Хметевский встретил, направляясь на борту корабля к будущим морским сражениям.
Как пишет в своем дневнике Степан Петрович с ними случалось всякое. Они «…будучи в пути, претерпевали от великих штормов, стужи, морозов, снегу и дождя, и сыростей великие беспокойства и несности».
Вообще-то Хметевский первоначально должен был возглавить один из кораблей в составе первой эскадры Архипелагской экспедиции адмирала Спиридова. Но судьба или же простые интриги, без которых никак было не обойтись, обусловили назначение именно шотландца Уильяма (Василия) Роксбурга на командование кораблем «Три Святителя» у Спиридова. Скорее всего в этом случае не обошлось без помощи его двоюродного брата Самуила Грейга, возглавившего отряд из нескольких кораблей в составе эскадры Спиридова.
Сам заносчивый Эльфинстон терпеть не мог русских капитанов, которым довелось командовать кораблями его эскадры. Он и адмирала Григория Андреевича Спиридова не взлюбил с самой первой встречи. Отвлекаясь от основного повествования позволю воспроизвести, что написал шотландец в своем мемуаре об этом: «…прибыл к адмиралу Спиридову, но его не оказалось на месте, вскоре я встретил его на улице в засаленной шубе и с длинной бородой. Он обнял меня с поцелуем Иуды, за что я хотел послать его к дьяволу, так как менее стойкого человека такой поцелуй мог бы отравить.»
А уж Хметевскому от Эльфинстона доставалось по полной. Гневливый контр-адмирал постоянно упрекал его в «небрежении», нежелании отправляться в поход и постоянных жалобах на состояние корабля. Как-то во время перехода в Англию Эльфинстон даже отстранил Хметевского от командования, но затем спустя какое-то время смилостивился и простил Степана Петровича.
Все выходки вздорного шотландца и бесконечные понукания вынужден был терпеть Хметевский и позднее будучи назначенным командиром на «Святослав». Этот трехмачтовый линейный корабль с 80 пушками на борту под командованием Ивана Яковлевича Барша отстал от первой эскадры Спиридова по причине открывшейся течи в борту. Долго находился в ремонте в Ревеле, затем догнал вторую эскадру Эльфинстона. В Портсмуте Барш принял корабль «Саратов», а «Святослав», где отныне будет реять флаг командующего эскадрой Эльфинстона, переходит под командование Хметевского.
Впервые с турецким неприятелем Степан Петрович столкнулся у залива Наполи-ди-Романья. Турки в явном превосходстве по количеству судов и соответственно пушек собирались покинуть залив. А тут неожиданно русская эскадра Эльфинстона. Отдавая должное шотландцу, тот ничуть не смутился численным преимуществом неприятеля. Русские первыми открыли стрельбу и заставили ретироваться противника обратно в бухту под прикрытие их береговых батарей. Бой длился около часа. Потери были ничтожны, но само сражение повлияло на настрой как российских командиров, так и матросов. Мы можем бить противника. И это было уже неоспоримо.
Через несколько дней эскадра Джона Эльфинстона соединилась с эскадрой Григория Спиридова. Шотландец, не знающий русского языка и изрядно намучившийся с переводчиком и, как ему казалось, неправильно понимающим и выполняющим его команды капитаном Хметевским, принимает решение о его замене на Роксбурга, о чем и просит в послании Спиридова. Так Степан Петрович возглавил «Три святителя» в эскадре Спиридова, чему он был несказанно рад. Роксбург стал командиром «Святослава».
Русские корабли вернулись в Наполи-ди Романья. Но турки уже ушли по направлению к Хиосу. За ними гонялись почти месяц. И вот он судный день-сражение в Хиосском проливе.
Команда корабля «Три святителя» под командованием Хметевского показала исключительную выучку в этой битве. Русские бомбардиры вели плотный дерзкий огонь по судам противника, нанося значительные и серьезные повреждения. Враг отвечал тем же и вот уже сам Степан Петрович, получив ранение, испытал, что есть мраморное неприятельское ядро. Как он впоследствии писал в своем дневнике «…оные камни вредны больше нежили ядра: когда камень придет в корабль, то ударом рассыплется и так как дробью убивает и ранит».
Несмотря на полученное ранение, Степан Петрович умело руководил действиями команды. Корабль выдержал мощный вражеский обстрел и не столкнулся ни с линкором противника, ни сел на рифы. Да, в бортах судна были пробоины, имели место повреждения матч. Но в целом корабль был в строю и продолжал сражаться, обрушивая на турецкие судна сотни ядер. Пальбу русские матросы вели сразу с двух бортов.
Тогда русский флот выстоял и турки бежали в Чесменскую бухту. А спустя двое суток мы их просто сожгли и пустили на дно. Эти суда и по сей день там лежат. Умелый дерзкий план российских флотоводцев и, в первую очередь адмирала Григория Спиридова, определил нашу победу, о которой, несмотря на ее 250-летие в 2020 году мы скромно умалчиваем.
Трудно, очень трудно, особенно спустя века определить кто же первый в этой битве. Все дело в том, что историки, часто не обращая абсолютно должного внимания на подлинные документы в лице хотя бы того же «Журнала» Хметевского, оставившего потомкам летопись русской славы, рисуют всяк по своему истинных творцов Чесменского сражения. У одних – это граф Алексей Орлов, командующий объединенных двух русских эскадр. У других – капитан 1 ранга Самуил Грейг. Даже Эльфинстону, который со своими кораблями был в арьергарде Чесменской битвы стараются пристроить лавры победителя. А истинный творец всего сражения-скромный и дерзкий адмирал Григорий Спиридов. А еще командиры кораблей Степан Хметевский, Федот Клокачев, Михаил Борисов и другие. И, конечно же, лейтенант Дмитрий Ильин, который с командой брандера умело поджег турецкий фрегат и вскоре огонь распространился на весь вражеский флот.
Год спустя после Чесмы Хметевский как и все другие, отличившиеся в морском сражении, был награжден орденом св. Георгия 4-й степени.
Степан Петрович еще несколько лет крейсировал на корабле «Три Святителя» в Архипалаге, наводя со своей командой ужас на турок и вернулся в Россию, когда ему уже было почти 45 лет.
В 1775 году Хметевский был удостоен ордена св. Георгия 3-й степени.
Так толком не оправившийся после ранения и измученный разными болезнями Хметевский хотел расстаться с флотом и подал прошение об отставке. Затем передумал и уже будучи контр-адмиралом принял на себя командование эскадрой, посланной для крейсирования между Нордкапом и Кильдином в Северном Ледовитом океане.
По возвращению в Кронштадт он представил подробные карты с изумительным описанием и пояснениями. Отныне все кораблям было приписано не брать с собой лоцманов, а пользоваться только картами Хметевского.
В 49 лет Степан Петрович выходит в отставку и приезжает в Переславль-Залесский. Здесь он становится помещиком и неустанно продолжает трудиться над своими записями. В этом ему существенно помогает адмирал Спиридов, которому Екатерина II подарила Нагорье со всеми окрестными деревнями. Вот и ездят флотоводцы в гости друг к другу. Им всегда хорошо быть вдвоем. Они вспоминают минувшие дни и битвы , где сражались плечом к плечу. Что им теперь Орлов, Эльфинстон, дворцовые интриги и сплетни, друзья отныне вместе.
Однажды в Переславле они случайно встречают Федора Ушакова. Капитан-лейтенант следовал в родные края в Рыбинск, чтобы доставить в Санкт-Петербург караван корабельного леса. Они разные в возрасте: Спиридову далеко за шестьдесят, Хметевскому-чуть перевалило за пятьдесят, а Ушакову -35. Они и раньше пересекались друг с другом, но вот эта встреча стала для них всех особо памятной. Ушакову было весьма интересно выслушать все подробности Хиосского и Чесменского сражений. Они засиделись, но Ушаков все не хотел расставаться, впитывая как губка в себя особенности русской морской атаки во время сражения с неприятелем. Тогда-то он и услышал, что в первую очередь необходимо выбивать флагмана и выводить его из строя. Этот прием он применил через восемь лет после той памятной встречи во время сражения у Фидониси. Корабль капудан-паши был взят в клещи и обстрелян с русских кораблей. Получив значительные повреждения, флагман позорно бежал. За ним последовали оставшиеся турецкие корабли. Самое интересное, что беглецом был и в этот раз все тот же турецкий флотоводец Гази Хасан-паша. Это он бросил свой флот в Чесме и едва спасся бегством. В разгроме турецкой эскадры в дельте Дуная ему тоже пришлось смазывать пятки. Да, русские научились побеждать турок…
А Спиридов и Хметевский узнав про победу при Фидониси, славно это отпраздновали. Если будете когда-нибудь в музее – усадьбе «Ботик Петра I» в селе Веськово на горе Гремяч обратите внимание в одном из залов на штоф адмирала Спиридова. Это из него пил адмирал в тот день за подлинный триумф русского оружия над турками.
В 1788 году Степана Петровича выбирают предводителем Переславского уездного дворянства. В течение трех лет он защитник всех дворян и фактический руководитель местных учреждений. Жалованья за это Хметевский не получал, в вот держать стол для всех дворян уезда и помогать неимущим был обязан. И контр-адмирал все это исправно исполнял. Таков он был всегда. И можно было понять состояние Хметевского, узнавшего в апреле 1790 года, что в Москве умер его командующий и друг адмирал Спиридов. Вместе в крестьянами Степан Петрович похоронил боевого товарища в храме Преображения Господня в Нагорье.
После смерти Спиридова Хметевский перестал вести свои записи и, судя по всему, их просто забросил. Бытует мнение, что рукописей его «Журнала» было несколько. Одну из них у аптекаря одного из уездных городков Владимирской губернии удалось увидеть издателю журнала «Современник» поэту Николаю Некрасову. После того, как рукопись вышла в свет в двух номерах журнала, спустя годы к Николаю Алексеевичу обратился выдающийся историк военно-морского флота Феодосий Федорович Веселаго. Ох, как же он желал обрести этот ценный летописный документ русской славы. Далее привожу ответ Николая Некрасова:
14 декабря 1869. Петербург
Милостивый государь
Феодосий Федорович.
Очень бы желал услужить Вам относительно журнала Хметевского, но едва ли смогу. Сколько помню, рукопись (подлинная) этого журнала получена была редакцией «Современника» от аптекаря одного из уездных городов Владимирской губернии (кажется, Вязников), но возвращена ли ему — не помню. Печаталась же она действительно (по крайней ее сухости для литературного журнала) с пропусками. Помню даже, что о необходимости сделать эти пропуски редакция списывалась с владельцем рукописи, но поставил ли он нам в обязанность возвратить ему подлинник — не помню. Если поставил, то рукопись ему была возвращена; если не поставил, то где она, не знаю. Всего вероятнее, истреблена с прочими остатками покойного журнала.
Примите уверение в искреннем моем уважении и преданности.
Н. Некрасов.
А далее книжный памятник контр-адмиралу Хметевскому всплывает уже в 1961 году во Владимире и при его изучении ученые склоняются к мысли о том, что он имеет некоторые расхождения с рукописью,опубликованной в журнале «Современник». Дальше –больше и мы узнаем, что данный памятник уже был в фондах Владимирского музея в 1907 года, но потом почему-то был утрачен. Что это, возвращение раритета или же один из вариантов рукописи. Исследования продолжаются, а все мы можем радоваться тому, что бесценный труд Степана Петровича Хметевского не пропал, не сгинул, он существует и сегодня с ним может ознакомиться любой желающий. Вам стоит лишь приехать в Суздаль и прийти во Владимиро-Суздальский музей-заповедник. Вот этот памятник, он перед вами-рукописный фолиант из 246 листов голубоватой бумаги. И еще карты, их всего здесь 35, выполненных акварельными красками и черной тушью. Как же они превосходны! Журнал Хметевского и карты были опубликованы в 2011 году в монографии «Россия в Средиземноморье».
Карты из Журнала Степана Хметевского можно увидеть также в издании «Русская верность, честь и отвага» Джона Эльфинстона, вышедшем в свет в первых месяцах текущего года. Вроде этот- 2020 отмечен в календаре как год 250-летия Чесменской победы. Но составители эльфинстоновского творения об этом как бы и не знают. В книге об этом ни слова. А карты контр-адмирала авторы использовали для оформления обложки и форзацов издания, в превалирующем большинстве они воспроизведены и на цветных вкладках книги. Конечно, можно только радоваться, увидев лишний раз бессмертные картографические творения русского морского офицера, но с другой стороны, зная, в каких непростых отношениях Степан Петрович был с командующим второй эскадрой Джоном Эльфинстоном, думаешь, что здесь Хметевский намного опережает шотландца.
Джон приехал в Россию только за деньгами, о них он и думал, гоняясь за турками, потому как каждое его движение на морских просторах должно было быть щедро оплачено из российской казны. Может все было бы и так, но Эльфинстон оказался вместе с приглашенным им лоцманом Гордоном причастным к внезапной катастрофе русского фрегата «Святослав». Корабль сел на мель, его сожгли и затопили. Он и по сей день лежит на глубине возле греческого острова Лемнос. С пушками, ядрами и прочим такелажем. Командующего судили судом офицерской чести, затем отослали в Петербург, какие –то деньги выплатили и отправили на родину. Более о нем никто и не вспоминал. А лоцман просто сбежал, растворился.
Спустя десять с небольшим лет после смерти адмирала Спиридова Степан Петрович умер в декабре 1800 года в своем имении близ Переславля. Его похоронили на территории Никитского монастыря. В 2015 году на месте предполагаемого захоронения ему был установлен скромный памятник от российских дворян. Спустя века мы все должны помнить об этом прекрасном человеке – отважном морском офицере, герое Чесмы и Отечества русского.
Валентин Малютин