Белорусский паренёк, выросший в Польше, стал асом советской разведки, на опыте которого подготовлено не одно поколение отечественных разведчиков.
Героя России полковника КГБ СССР в отставке Алексея Николаевича Ботяна нередко считают – и обоснованно! – прототипом легендарного майора Вихря, шагнувшего в нашу жизнь со страниц одноимённого романа писателя Юлиана Семёнова и представленного в телесериале, снятом по мотивам этой книги, спасителем древнего польского города Кракова. И неудивительно, что боевой работе Алексея Николаевича в годы Великой Отечественной войны посвящено немало книг и статей.
И всё же жизнь и служебная деятельность Алексея Николаевича по большей своей части до сих пор остаётся под грифом «Совершенно секретно». Только иногда в доверительных разговорах с ветеранами или действующими сотрудниками разведки приходится слышать: «Он ведь такое делал, о чём тебе никогда не расскажут!» Ответный вопрос: «А когда делал?» – просто повисает в воздухе. Тем не менее появилась возможность рассказать об одном из таких эпизодов благодаря руководству пресс-бюро СВР России, любезно предоставившем в наше распоряжение ряд не так давно рассекреченных документов.
…1945 год. Армия и страна демобилизовывались. Уставшие от войны люди уходили в запас, снимали погоны, с радостью возвращаясь к мирной жизни. Армейские чекисты, бойцы оперативных отрядов, зафронтовые разведчики, сотрудники НКГБ и НКВД давали подписки с обещанием навсегда забыть всё то, что было, и становились учителями, инженерами, рабочими и колхозниками…
Вернёмся, однако, в 1945-й. Алексей Ботян со службой расставаться не желал: за долгие годы войны он понял, что именно это – его дело, его судьба. А если так, то надо было и дальше двигаться по этой стезе, не останавливаясь на достигнутом. Сызмальства стремившийся к знаниям, он прекрасно понимал, что ему теперь надо получать соответствующее образование. В принципе, продолжать ту учёбу, которую он начал в таком далёком 1941-м.
– Когда я вернулся, то подал Судоплатову (генерал-лейтенант П.А. Судоплатов – начальник 4-го управления НКВД СССР, занимавшийся в годы войны организацией разведывательно-диверсионных операций на оккупированной противником территории. – Ред.) рапорт с просьбой, предоставить возможность получить высшее военное образование, – рассказывает Алексей Николаевич. – Но Судоплатов сказал: «А где я возьму людей для работы?» Его можно было понять – ему нужны результаты. Зачем ему была нужна моя учёба?
Впрочем, некоторая учёба вскоре всё-таки была, скажем так, профессиональная, а не связанная с получением столь желанного высшего образования. Алексея ждала иная и пока что совершенно незнакомая работа.
На Иоакимовских рудниках Алексей Ботян был не разведчиком, а дипломированным механиком
Начиналась холодная война. Вот почему Ботян превратился в разведчика-нелегала.
– В 1947 году было заключено соглашение между СССР и Чехословакией о предоставлении чехам, проживающим на территории Киевской, Житомирской и Волынской областей, возможности выехать в Чехословакию. Почему? Потому что немцев выселили из Судетской области – и, так сказать, появились свободные места, – вспоминает Алексей Николаевич. – Я познакомился с молодыми чехами и под видом чеха, в качестве репатрианта, отправился вместе с ними в Чехословакию. Звали меня теперь Алоиз Дворжак. Каким предлогом обосновал я своё решение «возвратиться на родину», уже и не помню, но я был молод, мог придумать всё что угодно. Причём у меня не было абсолютно никаких документов – ни по рождению, ни по образованию – ничего, никаких справок! Объяснял, что, мол, нас бомбили, все мои документы утеряны при бомбёжке, всех своих родных я потерял в оккупации, остался на белом свете один-единственный. И эта легенда сошла, тем более что никто её не проверял. Отношения с Чехословакией тогда были самые дружеские, а людей без роду, без племени после войны было много тысяч.
А.Н. Ботян и автор книги о легендарном разведчике краснозвёздовец Александр Бондаренко.
Кстати, тут можно возразить: было широко известно, что между спецслужбами социалистических государств существовали договорённости – не работать друг против друга. Но, во-первых, тогда такой договорённости ещё не существовало, да и Чехословакия ещё не была социалистической. Во-вторых, Ботян и не должен был работать, как это называлось, «по Чехословакии». Там он должен был провести некоторый отрезок времени, «натурализоваться», почувствовать себя настоящим чехом, после чего эмигрировать в некую страну, откуда реально исходила угроза для Советского Союза. В какую именно страну? Архивы по-прежнему не открывают эту тайну…
– Приехали мы в Чехию, там распределение было такое, что нас направили километров на сто западнее Праги: Судетская область, город Жатец, – продолжает Ботян. – А дальше кто куда. Как оказалось, у всех чехов, которые ехали отсюда, была специальность: кто-то был мясником, кто-то столяром, кто-то кем-то ещё, но места они себе находили. А мне что делать, особенно при моём слабом знании чешского языка? Учителем в школу не пойдёшь. О других моих навыках, как понимаете, на то время вообще надо было забыть… Вот и решил я идти работать на завод в город Хомутов, что неподалёку от Жатеца. Там было предприятие по производству бесшовных труб для нефтяной и газовой промышленности. Мне предложили работать слесарем. Ну ладно, пошёл, хотя я никогда не работал слесарем и даже никакого представления об этом деле не имел. Получил небольшую комнатку, ходил на работу, кормили сносно. Сам себе носки штопал. Тяжело, конечно, жилось в послевоенной Чехословакии…
Но самое сложное было в том, что с Алексеем Николаевичем у Центра не было никакой связи. Ни связи, ни, соответственно, помощи, словно бы в далёкой Москве о нём вообще забыли. Боевой офицер советской госбезопасности, кавалер двух орденов Красного Знамени превратился в чешского слесаря, и всё! Причём неизвестно – надолго ли? Вполне ведь могло статься, что и навсегда, до конца жизни.
Именно так получилось с одним из друзей Ботяна, тоже из омсбоновцев (Отдельная мотострелковая бригада особого назначения, подчинявшаяся 4-му управлению НКВД. – Ред.). Немного старше Алексея, он до войны служил в НКВД, в одном из территориальных управлений, был оперуполномоченным. Хороший, толковый парень, но, как это порой случается с людьми, невезучий.
Он был направлен в Чехословакию одновременно с Ботяном, осел где-то под Пльзенем, куда-то устроился на работу грузчиком, потому как иной специальности, кроме специальности опера, не имел. А потом у него вдруг резко ухудшилось здоровье, разведчик тяжело заболел. Возможно, сказались многие месяцы пребывания в лесах за линией фронта. Об этом сообщили в Центр; было решено вывезти его в СССР, но это почему-то не удалось. А может, и не успели, так как вскоре он скончался и был похоронен под своей оперативной, чешской, фамилией…
Подобная судьба вполне могла ожидать и самого Ботяна. Ведь не Штирлицем же он работал – в логове, так сказать, да ещё и с радисткой Кэт для постоянной связи с Москвой, а простым работягой на европейских задворках…
Между тем советские спецслужбы вновь лихорадили очередные преобразования. Появился на свет Комитет информации при Совете Министров СССР, куда вошли 1-е управление МГБ (внешняя разведка) и Главное разведуправление Генштаба.
Понятно, что большим руководителям в Центре за всеми пертурбациями было уже не до того, чтобы заниматься судьбой какого-то разведчика-нелегала в лейтенантском звании, только ещё готовившегося проникнуть в далёкую страну.
Но, как давно уже нам известно, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». В России это все усвоили и, соответственно, поступают по обстоятельствам.
Вот и Ботян совсем не тот человек, который готов смириться с обстоятельствами и покорно плыть по воле волн, тревожно ожидая, когда ж это Центр о нём вспомнит. Ведь жизнь, между прочим, даётся человеку один раз – и прожить её надо по-человечески.
– Вот я и задумался, – рассказывает Алексей Николаевич, – сколько же я ещё буду слесарить? Не весь же век! Надо куда-то выходить. Оказалось, что в нашем городе можно получить среднее техническое образование – здесь находилась так называемая Высшая промышленная мотостроительная школа. Конструкторский факультет…
Центр «нашёл» Ботяна уже тогда, когда он успешно перешёл на второй курс. Сначала кто-то из сотрудников вышел с ним на связь, а потом на конспиративную встречу (происходила она в знаменитых Карловых Варах) прибыл Герой Советского Союза Евгений Иванович Мирковский.
Встреча обрела судьбоносный характер в самом полном смысле этого избитого понятия. Во-первых, Алексей Николаевич получил соответствующие инструкции; во-вторых, Евгений Иванович подбросил ему денег, сказав: «Только имей в виду, чтобы никто не заметил, что у тебя деньги есть. Кушай что-нибудь, но так, чтобы никто не видел!» В-третьих, было дано одно поручение…
Вот это и была судьба!
– Мирковский мне сказал, что ему нужно встретиться с ещё одним нашим сотрудником, чехом по национальности, который раньше работал в нашем Житомирском управлении, – рассказывает Алексей Николаевич. – Я сказал, что съезжу и его вызову. Я его знал, поскольку как мы вместе в Чехословакию ехали. Ну, поехал я туда, а там у него были племянница и её подруга – она-то и оказалась моей будущей женой. Подругу звали Галина Владимировна Фиксель, она из наших советских чешек.
…По окончании техникума Ботяна направили в Иоакимовские урановые рудники – там он был механиком. Но это уже другая история.
В эти дни в адрес Алексея Николаевича Ботяна поступают многочисленные поздравления от учеников, коллег по службе, ветеранов разведки и контрразведки. Все искренне желают патриарху внешней разведки стабильного здоровья и бодрости духа. Краснозвёздовцы присоединяются к этим тёплым поздравлениям. Алексей Николаевич, мы с Вами!
Александр БОНДАРЕНКО, «Красная звезда»