Полковник в отставке А.А. БАРТОШ,
кандидат военных наук
Поэтапный подход к реализации стратегии «серой зоны»
ВАЖНОЙ характеристикой разрабатываемой в США стратегии «серой зоны» является поэтапный подход к ее реализации, суть которого заключается не в достижении отдельных оперативно-тактических целей, а в формировании нарастающей лавины относительно маломасштабных событий, совокупность которых послужит катализатором формирования полностью новой стратегической реальности. Очевидно, что такой подход осложняет задачу сдерживания противника и соблюдения баланса, требует проведения согласованных мер противодействия.
Последовательное и осторожное применение совокупности действий в «серой зоне» позволяет добиться на каждый данный момент результатов, находящихся ниже порога традиционного военного конфликта. Стратегия «серой зоны» преследует политические цели, которые достигаются посредством проведения интегрированных разнородных операций с использованием в основном, но не исключительно, невоенных инструментов. При этом в каждой из отдельных операций не ставятся сколь-либо масштабные цели, а успех всей кампании в целом обеспечивается за счет синергетического воздействия совокупности относительно мелких целенаправленных действий.
В «серой зоне» существует ряд разнородных проблем, связанных с уникальными способами защиты, высокой динамикой гибридизации, а также с угрозами действующим соглашениям в военной сфере и риском недопонимания. Действия в ней подобны войне, потому что позволяют достигать стратегических результатов. Однако это не война, поскольку используемые в «серой зоне» методы интегрируют в себе уникальные способы запугивания, принуждения, шантажа и агрессии, позволяющие пошагово подавлять сопротивление, завоевывать локальные или региональные преимущества и манипулировать рисками в свою пользу. Это означает, что «серая зона» представляет собой новое пространство, не описанное в традиционных концепциях войны и мира.
Хотя каждая операция в «серой зоне» уникальна, тем не менее им присущи некоторые общие характерные черты (рис. 1).
Один из ведущих сотрудников Института стратегических исследований США Н. Фрейер считает, что в «серой зоне» реализуются агрессивные государственные стратегии с высокими ставками, в которых каждый из участников использует различные инструменты влияния и запугивания для достижения «конечных целей войны» с помощью скрытых или открытых средств и методов, провокаций и конфликтов. Каждый пытается не допустить собственного разоблачения, избежать прямого военного конфликта с другими центрами силы и максимально использовать собственные преимущества2.
В отчете подразделения стратегической многоуровневой оценки Центра интеграции возможностей армии США «Переиграно: восстановление стратегической инициативы в «серой зоне» утверждается, что американские конкуренты, стремящиеся к значимому пересмотру или отклонению нынешнего статус-кво под руководством США, используют множество гибридных методов для продвижения и защиты интересов, противоречащих интересам Соединенных Штатов. Эти противники используют уникальные комбинации влияния, запугивания, принуждения и агрессии, чтобы постепенно вытеснять эффективное сопротивление, создавать локальные или региональные преимущества и манипулировать восприятием риска в свою пользу. Пока что США не разработали последовательного компенсационного подхода. Именно в «серой зоне» — трудно прогнозируемом и неопределенном пространстве между традиционными концепциями войны и мира — Соединенные Штаты и их оборонные предприятия сталкиваются с системными вызовами позиции и власти США. Таким образом, по мнению Н. Фрейера и его коллег, конкуренция и конфликты в «серой зоне» представляют собой фундаментальные проблемы для безопасности США и их партнеров3.
Государства, ведущие гибридную войну в «серой зоне», рассматривают такой вид конфликта как менее дорогостоящую альтернативу традиционной войне, как податливое пространство между войной и преступностью на пересечении нетрадиционных средств, незаконных методов и международных норм, порядка и анархии.
Широкие возможности, которые предоставляют действия в «серой зоне» для решения комплекса стратегически важных для США задач, обусловливают растущее внимание к данному феномену со стороны авторитетных американских исследовательских центров. В их числе Консультативный совет по международной безопасности (International Security Advisory Board, ISAB) Федерального консультативного комитета, созданный для предоставления Государственному департаменту США консультаций и предложений по аспектам научной, военной, дипломатической, политической и общественной дипломатии, контроля над вооружениями, разоружения, международной безопасности и нераспространения.
В итоговом докладе ISAB по проблемам «серых зон» (январь 2017) отмечается, что концепция «серой зоны» сегодня особенно актуальна в связи с широким применением в современных конфликтах гибридных стратегий и внедрением соответствующих им различных нетрадиционных форм и способов действий, и дается ряд рекомендаций военно-политическому руководству США4 (табл. 1).
Таблица 1
Рекомендации ISAB военно-политическому руководству США
по проблемам «серых зон»
| 1. Сформулировать единый правительственный подход к противодействию попыткам использовать возможности «серой зоны» в ущерб интересам США, в том числе с привлечением агентств, которые непосредственно не связаны с обеспечением международной безопасности |
| 2. Создать организационную структуру, которая будет способствовать координации и управлению операциями в «серой зоне» с привлечением всех задействованных государственных учреждений США |
| 3. Разработать новый подход к планированию действий по решению проблем в «серой зоне», включая оценку целей, задач и интересов США в разных странах и регионах мира |
| 4. Последовательно устранять основные источники насилия и условия, которые делают стратегию «серой зоны» потенциально эффективной для противников США, путем предоставления экономических льгот, проведения акций в защиту прав человека, помощи в организации качественного управления, повышения уровня общественного здравоохранения и обеспечения верховенства закона (что сегодня активно внедряется на Украине и в Белоруссии. — Прим. авт.) |
| 5. Разработать и внедрить в Государственном департаменте и в правительстве США систему «последействия / извлеченных уроков», а также предпринять дополнительные меры по отработке сценариев действий в «серой зоне» на военных учениях с привлечением правительственных структур |
В целом проблемы «серой зоны» рассматриваются в военно-политических кругах США как приоритетные и важные для обороны страны при выработке решений ее руководством. Считается, что такой подход обусловлен двумя основными причинами.
Во-первых, угрозы «серых зон» несут в себе новый импульс, способный придать ускорение реформам обороны США и разработке новой военной стратегии.
Во-вторых, успехи противников США в «серых зонах», создаваемых для подрыва интересов Америки, будут последовательно ослаблять позиции и влияние Вашингтона до тех пор, пока высшие руководители не примут инновационных решений, направленных на адаптацию государства и ВС к новым конфликтам и организацию противодействия противнику.
Таким образом, военное руководство США и НАТО рассматривает «серые зоны» как важный фактор, определяющий стратегии современных конфликтов, и прилагает систематические усилия к всестороннему исследованию данного феномена.
Концепция «серой зоны» на первый взгляд может показаться относительно простой. Однако попытки дать ей четкое определение чреваты сложностями и порождают ряд противоречивых суждений, что делает проблему довольно запутанной и скользкой. Так, вызывают сомнения утверждения типа «серая зона подобна войне, потому что она может формировать стратегические результаты». При таком подходе «серая зона» наделяется функциями самостоятельного субъекта конфликта, способного вырабатывать решения и формировать результаты, что, конечно же, неверно.
На наш взгляд, гораздо ближе к истине определение «серой зоны» как не более чем «широкое пространство для сосредоточения разнородных проблем». Проводимые в серой зоне операции лишь отчасти могут считаться чисто военными (к ним можно отнести действия иррегулярных вооруженных формирований и сил специальных операций), поскольку наряду с ними предусматривается широкий спектр ненасильственных акций. Между двумя определениями существует очевидное несоответствие, так как принятие политических решений и выработка стратегий для их претворения в жизнь в ходе конфликта — прерогатива государства, но никак не виртуальных пространств.
На неприемлемость подобного подхода к функциям «серой зоны» указывает старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований А.В. Виловатых, которая считает более правильным понимание «серой зоны» «не в качестве типа конфликта, а как его театра, а именно как среду скрытого противостояния государственных и негосударственных образований, существующего на грани международного вооруженного конфликта, но не переходящего данную грань»5.
«Серая зона» как театр гибридной войны
Гибридная война, как и традиционные войны, ведется на территории одного государства или региона, включающего несколько стран. В определенных случаях гибридная война может принять глобальный характер и охватывать театр войны*.
| * Театр войны — применяемое в ряде стран понятие, подразумевающее территорию суши, акваторию океана и воздушно-космическое пространство над ними, в пределах которых ВС государств (коалиций государств) могут вести войну или военные действия стратегического масштаба. Театр войны не имеет строго определенных границ, обычно в него включают один континент с прилегающими акваториями или один океан с островами и прибрежной зоной континентов, он может подразделять на несколько театров военных действий6. |
Категория «театр войны» в мирное время используется при стратегическом планировании, а в военное время выступает как военно-географическая реальность.
Поскольку «серая зона» представляет собой широкое пространство для сосредоточения разнородных проблем, на наш взгляд, ее следует рассматривать как театр гибридной войны (ТГВ), охватывающий территорию государства или группы государств — объектов гибридной войны и прилегающие к их границам зоны континента (с прибрежными водами океана, морями и воздушным пространством), в пределах которых могут быть развернуты или ведутся операции гибридной войны.
Состав и границы ТГВ устанавливаются военно-политическим руководством каждого государства — участника гибридной войны, исходя из стратегических задач, вытекающих из общего плана ее ведения, и с учетом политического, экономического, географического и собственно военного факторов. Таким образом, в пределы ТГВ обычно входит территория государства-жертвы с прилегающими приграничными зонами, включающими территории его союзников и партнеров, которые используются инициатором гибридной войны (агрессором) на различных этапах ее ведения. В зависимости от конкретно складывающейся военно-политической обстановки масштаб, роль и значение ТГВ может меняться.
Важное значение для успешного ведения гибридной войны имеет заблаговременная подготовка ТГВ, которая проводится по определенному плану еще в мирное время и продолжается в ходе операций. Содержание подготовки ТГВ определяется спецификой гибридной войны как интегратора военных и невоенных форм, средств, методов и технологий борьбы, используемых в современных многомерных конфликтах для получения политических, экономических, военных, информационно-психологических преимуществ в период, который невозможно в чистом виде отнести ни к войне, ни к миру. В системной форме факторы, описывающие особенности ТГВ, приведены в матрице стратегической культуры7.
Подготовка ТГВ представляет собой комплексную задачу, решение которой требует организации сбора, анализа и обмена информацией по обстановке внутри страны-жертвы и на прилегающих территориях. Предварительные мероприятия, предусмотренные стратегиями и контрстратегиями гибридной войны, проводятся на ТГВ задолго до начала активной фазы действий. При этом особое значение придается созданию условий для разрушительного информационно-психологического и экономического воздействия на противника. Как показывает опыт провоцирования США и их союзниками гибридных конфликтов в различных регионах мира, подготовка ТГВ начинается заблаговременно и ведется по ряду важнейших взаимосвязанных направлений (рис. 2).
Стратегия гибридной войны нацелена на изнурение неугодной страны и предполагает широкий спектр действий, включающих использование воинских и иррегулярных вооруженных формирований одновременно с проведением в рамках единого замысла и плана операций по хаотизации экономики, сферы военной безопасности, культурно-мировоззренческой сферы, а также кибератак. Государство-агрессор тайно, без формального объявления войны атакует структуры государственного управления, экономику, информационную и культурно-мировоззренческую сферу, силы правопорядка и регулярную армию страны-противника.
Затем, на определенном этапе развертываются боевые действия с участием местных мятежников, наемников, частных военных компаний, поддерживаемых кадрами, оружием и финансами из-за рубежа и некоторыми внутренними структурами: олигархами, преступными, националистическими и псевдорелигиозными организациями.
Важная составляющая стратегии гибридной войны — целенаправленное воздействие на сферу военной безопасности государства, чтобы втянуть его в непомерные изнуряющие военные расходы путем провоцирования локальных конфликтов в приграничных районах и стратегически важных регионах, проведения у его границ масштабных военных учений по провокационным сценариям, развертывания дестабилизирующих систем оружия, использования возможностей «пятой колонны» и агентурных сетей. Временные рамки действия стратегии измора — многие годы.
Применение непрямых асимметричных действий и способов ведения гибридной войны позволяет лишить противоборствующую сторону фактического суверенитета и навязать свою волю без захвата территории государства военной силой.
Используя невоенные ресурсы, такие как экономическая мощь, высокий уровень развития технологий, науки и культуры, а также возможности навязывания миру своих политических идеалов и моральных стандартов, государство (в рассматриваемом контексте — в основном США, страны НАТО, некоторые другие их союзники и партнеры) в состоянии оказать необходимое влияние на политиков и население страны противника без широкого применения традиционных приемов военного давления и принуждения. Заметим, что при этом военная сила, военный потенциал все равно остаются в арсенале коллективного Запада, а угроза их возможного применения служит дополнительным стимулом для удержания многих других государств в русле, определенном Вашингтоном, с решительным пресечением попыток идти путем собственных национальных интересов и своего суверенного выбора.
Внешняя политика Вашингтона сегодня определяется сочетанием двух составляющих: «жесткой силы» (hard power), что означает способность к принуждению, обусловленную военной и экономической мощью страны, и «мягкой силы» (soft power), когда страна привлекает своей культурой, политическими идеалами и программами8. Для планирования операций в «серой зоне» определяющее значение имеет применение концепции так называемой умной силы (smart power), построенной на способности комбинировать и координировать возможности и ресурсы жесткой и мягкой силы.
В этом контексте для формирования пространства «серой зоны» активно используются инструменты публичной дипломатии9. Так, в 75-ю годовщину разгрома немецко-фашистской Германии и милитаристской Японии важное место в деятельности публичной дипломатии стран Запада отводилось попыткам дискредитировать и поставить под сомнение решающий вклад СССР в достижение Победы. В этой связи известный социолог С.Н. Першуткин справедливо отмечает: «Идеологические дискуссии и своеобразные трактовки Второй мировой войны по сути своей становятся разновидностью боевых действий. В информационный век побеждает тот, чья история убедительнее и привлекательней»10.
Яркий пример продуманной заблаговременной подготовки ТГВ («серой зоны») на юго-восточных рубежах России — целенаправленная деятельность США и НАТО в Украине, где работа по созданию инфраструктуры гибридной войны и превращению страны в плацдарм агрессии против России развернулась задолго до государственного переворота 2014 года (фактически с первых лет после провозглашения независимости) как на уровне элит, так и «в поле» и продолжается до сих пор. Подобная активность наблюдается сейчас в Белоруссии, странах Закавказья и государствах Центральной Азии.
Образованные на деньги Запада сетевые структуры при прямой поддержке дипломатов ряда западных государств неоднократно активно вмешивались в события на Украине в 2004 году, а также в 2013—2014 годах и продолжают действовать в настоящее время, добиваясь создания обстановки управляемого хаоса и фактического перевода страны под внешнее управление. Одна из центральных задач мероприятий, проводимых на Украине и в некоторых других государствах постсоветского пространства, заключается в подрыве влияния России, ослаблении экономических, культурных и военных связей, создании условий для продвижения подрывных «клиньев» гибридной войны внутрь российской территории.
Подготовка ТГВ ведется совместными усилиями США и НАТО на южных рубежах России на протяжении всей дуги нестабильности от западного побережья Африки до Центральной Азии. В перспективе следует, на наш взгляд, ожидать подобных действий в Арктике и на Дальнем Востоке с участием США, Японии и Южной Кореи.
Таким образом, на рубежах России создаются «серые зоны» — по сути, ТГВ, рассчитанные на долгосрочную перспективу. Интенсивность использования сформированных в «серой зоне» ресурсов гибридной войны и их готовность к действиям разная. Образно говоря, созданные противником «серые зоны» различной готовности охватили территорию РФ и протянулись от ледяных просторов Арктики, беспокойной границы со странами НАТО на западе России до Закавказья и Центральной Азии. Еще одна угроза для России — Дальний Восток, где Япония все чаще вспоминает про «северные территории».
Применение искусственного интеллекта в «серой зоне»
Объем и разнообразие представленных выше и некоторых других направлений подготовки ТГВ и последующее эффективное применение разнородных (гибридных) сил и средств требуют внедрения современных инструментов управления «серой зоной», к которым следует отнести и технологии искусственного интеллекта (ИИ) в качестве одной из основ обеспечения успеха стратегий гибридной войны и «цветных революций», рационального использования возможностей задействованных в операциях структур. Понятие «искусственный интеллект» определяется как раздел информатики, в котором разрабатываются методы и средства компьютерного решения интеллектуальных задач, традиционно выполняемых человеком12.
Первостепенной сферой применения ИИ при подготовке ТГВ является обработка данных для информационно-аналитического сопровождения деятельности лиц, принимающих решения, в том числе для быстрого поиска наилучшего пути решения проблемы среди большого числа вариантов. Особую значимость приобретает исследование возможностей ИИ при планировании информационной войны, в частности для выявления и использования редких событий, выходящих за рамки чисто статистических подходов, например, гибель манифестанта (так называемая «сакральная жертва»), чрезмерное применение силы правоохранительными органами, нерешительность и колебания властей при организации противодействия подрывным акциям.
Применительно к стратегиям «серой зоны» предусматривается развитие способности ИИ обучаться на небольшом количестве данных, обеспечивать защищенный доступ к интегрированной информационной среде, охватывающей всю совокупность данных о ТГВ, к закрытым сведениям о задачах, решаемых планирующими и исполнительными органами, к сведениям о людях, прежде всего о работниках силовых структур, к обработке данных наружного наблюдения и средств технического контроля за обстановкой.
В настоящее время в сфере ИИ лидируют США и Китай. Принятый в США стратегический план научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по ИИ включает значительное число программ в области больших данных, кибербезопасности, стратегических вычислений, путей обеспечения конфиденциальности, анализа видео и изображений13. В деятельность по исследованию военного потенциала ИИ вовлечены многочисленные структуры военного и разведывательного сообщества США, в частности Управление перспективных исследований Минобороны (DARPA), Научно-исследовательская лаборатория Военно-воздушных сил (AFOSR), Исследовательская лаборатория Сухопутных войск (ARL), Институт поведенческих и социальных наук Сухопутных войск (ARI), Управление научно-исследовательских работ Военно-морских сил (ONR). Существенную работу ведут также национальные лаборатории, «мозговые центры» и университеты. Наиболее значимым органом в Министерстве обороны, апробирующим технологии ИИ в военном деле на постоянной основе, является подразделение по ведению «алгоритмических боевых действий» (Project Maven)14.
В июле 2017 года Госсовет Китайской Народной Республики опубликовал национальный план развития ИИ в стране, состоящий из трех этапов. До 2020 года Пекин намерен нивелировать технологический разрыв от стран Запада, к 2025 — обогнать ведущие государства в области разработок ИИ, а к 2030 — стать непререкаемым глобальным лидером в этой сфере.
Целенаправленное использование столь мощного научного потенциала для решения задач подготовки ТГВ представляет прямую угрозу национальной безопасности России. В условиях обострения отношений между ведущими государствами возможно развертывание новой гонки вооружений в сфере создания систем на базе ИИ, разработка которых (в отличие от ядерного, химического, биологического оружия) остается в «серой зоне» международного права.
При разработке и реализации мер противодействия следует учитывать, что при подготовке гибридной войны исполнители внутри подвергающейся агрессии страны и за ее пределами заблаговременно объединяются в сеть, которая охватывает столицу, крупные города и отдельные регионы государства. Сетевые структуры создаются в рамках «серых зон» и на границах государства. При этом для сетевых форм управления подготовкой и развертыванием действий характерно отсутствие единого центра, это полицентрические структуры. Сетевая организация имеет горизонтальную архитектуру, которой в отличие от жесткой иерархической пирамиды присущи взаимосвязанность ячеек (групп) сети и непрерывный обмен информацией между ними в масштабе времени, близком к реальному. Это обеспечивает выживаемость и работоспособность всей структуры в хаосе гражданской войны, как, например, в Сирии.
Важным инструментом противодействия гибридным угрозам в «серой зоне» является сетевая дипломатия, основанная на «создании мощной и всеобъемлющей сети, концептуально заменяющей ранее существовавшие модели и концепции дипломатии. Она отражает новую форму и способы руководства деятельностью внешнеполитических ведомств государств или коалиции государств в ХХI веке с использованием интегрированного информационного пространства»15.
Для успешного и своевременного парирования гибридных угроз, исходящих из ТГВ («серых зон»), представляется целесообразным провести в России ряд первоочередных мероприятий на внутриполитическом и международном уровнях (табл. 2).
Таблица 2
Предлагаемые первоочередные мероприятия по парированию угроз
национальной безопасности России, исходящих из «серых зон»
| № п/п | Мероприятия | Уровни реализации |
| 1 | Вскрытие в системе обеспечения национальной безопасности страны мест, уязвимых для гибридных угроз, своевременное определение их характера, структуры и возможного негативного воздействия на военно-политическую обстановку | Внутри-политический |
| 2 | Выработка всеобъемлющей межведомственной стратегии, отражающей единый правительственный подход к противодействию гибридным угрозам с широким участием военных и гражданских структур | Внутри-политический |
| 3 | Дополнение разработанной стратегии межправительственными и международными соглашениями с союзниками и партнерами России по совместному противостоянию новым вызовам и угрозам | Между-народный |
| 4 | Выявление и принятие необходимых мер по решению проблем, связанных с формированием ТГВ и противодействием вызовам и угрозам России и ее союзникам, с особенностями ведения всех видов разведки в «серых зонах», решением задач прогнозирования, планирования, координации и управления мероприятиями по реализации контрстратегий гибридной войны | Внутри-политический |
| 5 | Совершенствование нормативно-правовой базы существующих международных организаций по обеспечению коллективной безопасности (прежде всего Организации договора о коллективной безопасности) и национальных законодательств стран-участниц в целях разработки и ввода в действие положений, позволяющих оперативно определить союзника, подвергающегося агрессии с применением нетрадиционных угроз в виде гибридных подрывных технологий, и своевременно оказать ему необходимую помощь и содействие | Между-народный |
Итогом реализации указанных в таблице и других подобных мероприятий должна стать актуализация опасности и заблаговременная выработка адекватных мер противодействия гибридным угрозам, сосредоточенным в пределах ТГВ как внутри страны, так и на границах России и ее союзников. Данные меры должны предприниматься в общем русле подготовки государства и ВС ко всему спектру возможных конфликтов современности.
Международный терроризм в «серой зоне»
«Серая зона» служит важным инструментом, обеспечивающим проникновение в стратегические и оперативные системы противника и блокирование значительных участков его территории в целях нарушения управления и сковывания боевых сил, нанесения ущерба объектам инфраструктуры, проведения терактов против мирного населения с последующим выдвижением своих требований и переходом к политическому урегулированию на условиях победителя.
Реализация под эгидой США концепции «серых зон» находится в явном противоречии с мерами, направленными на недопущение использования терроризма и религиозного экстремизма в геополитических целях, предотвращение дальнейшего распространения ядерного и другого оружия массового поражения, ядерного, био- и химического терроризма.
Одна из первых «серых зон» с подключением косовских террористов была создана США и НАТО в конце 90-х годов предыдущего столетия на Балканах, где международное пространство путем использования силы и проведения подрывных операций переформатировалось под правила нового миропорядка с изменением границ, нормативно-правовых положений, институтов, национальных интересов и приоритетов государств. Затем данный опыт был перенесен на Украину, в Закавказье, Центральную Азию и Белоруссию в целях охвата России своеобразными удушающими «кольцами Анаконды».
Об опасности подобных действий государств и их коалиций говорилось на заседании Антитеррористического центра государств — участников СНГ: «Мы должны изначально исходить из условий неопределенности, когда заказчиком, вдохновителем, спонсором проведения террористической акции могут являться в действительности не самодеятельные организации в их все более неуловимой и аморфной сетевой структуре, а враждебные нам государства, действующие обезличенно, скрытно. И именно под таким углом зрения следует рассматривать многообразную террористическую активность в разных регионах мира. Данные о действительной роли США, Великобритании, Саудовской Аравии, Катара в организации, финансировании, материально-техническом обеспечении террористических группировок то и дело становятся достоянием гласности»16.
В условиях расширения «серых зон» особую угрозу несут сетевые структуры международного терроризма, способные мимикрировать, гибко приспосабливаться к складывающейся обстановке и осуществлять своеобразное просачивание в операции гибридной войны в целях реализации собственных целей и установок как это наблюдалось, например, в Сирии, Ливии, Ираке и Афганистане.
В заключение следует отметить, что стратегия создания и использования «серых зон» потенциальными противниками представляет серьезную угрозу национальным интересам России. Поэтому наряду с формированием надежного щита против военной агрессии, организацией мониторинга обстановки и противодействия подрывным операциям противника назрела необходимость создания в России единого Межведомственного национального центра, способного видеть и вскрывать проблемы на этапе их проявления с последующей оперативной проработкой мер по противодействию гибридным угрозам, исходящим из «серых зон» и нацеленным на подрыв информационной, военной, административно-политической, дипломатической, экономической, кибернетической сфер жизни страны. Данный центр может стать ядром, вокруг которого объединятся союзники и партнеры России, заинтересованные в интеграции и координации усилий по противодействию гибридной войне и опасностям, исходящим из «серых зон».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бартош А.А. «Серые зоны» как ключевой элемент современного операционного пространства гибридной войны. 2021. № 2. С. 6—19.
2 Freier N.P. and others. Confronting Conflict In The «Gray Zone». URL: https://breakingdefense.com/2016/06/confronting-conflict-in-the-gray-zone (дата обращения: 20.09.2020).
3 Freier N.P. and others. Outplayed: Regaining Strategic Initiative in the Gray Zone // A Report Sponsored by the Army Capabilities Integration Center in Coordination with Joint Staff J-39. Strategic Multi-Layer Assessment Branch. URL: https://publicintelligence.net/us-army-outplayed/ (дата обращения: 14.12.2020).
4 International Security Advisory Board: Report on Gray Zone Conflict. URL: https://2009-2017.state.gov/t/avc/isab/266650.htm (дата обращения: 14.12.2020).
5 Виловатых А.В. Трансформация облика военных конфликтов будущего // РИСИ: Проблемы национальной стратегии. 2020. № 4(61). 2020. С. 205.
6 Военный энциклопедический словарь. URL: http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details.htm?id=10897@morfDictionary (дата обращения: 10.09.2020).
7 Бартош А.А. Стратегическая культура как инструмент военно-политического анализа // Военная Мысль. 2020. № 7. С. 6—22.
8 Най Д.С. Мягкая сила. Слагаемые успеха в мировой политике. Нью-Йорк: «Паблик афферз», 2004.
9 Бартош А.А. Публичная дипломатия в формировании операционной среды современных военных конфликтов // Дипломатическая служба. 2020. № 5. С. 42—54.
10 Першуткин С.Н. Героическое поколение фронтовиков: Генерал армии Махмут Гареев (информационно-методическое пособие). Серия «Наследникам Победы». Вып. 2. М.: АНО МИСИ, 2020. 56 с.
11 Украина: История начала гражданской войны. Часть первая: предыстория. URL: http://worldcrisis.ru/crisis/2401169 (дата обращения: 10.09.2020).
12 Большая российская энциклопедия. URL: https://bigenc.ru/mathematics/text/2022537 (дата обращения: 20.09.2020).
13 The National Artificial Intelligence Research and Development Strategic Plan: 2019 Update. URL: (дата обращения: 24.09.2020).
14 Виловатых А.В. Искусственный интеллект как фактор военной политики будущего // Проблемы национальной стратегии. 2019. № 1(52). С. 177—192.
15 Винокуров В.И. Искусство дипломатии и разведки как средств внешней политики государства. Монография. М.: «Русская панорама», «СПСЛ», 2020. 256 с.
16 Модестов С.А. О состоянии и перспективах развития театра информационного противоборства // Организация контрпропагандистской работы в области борьбы с терроризмом и экстремизмом: сборник материалов пленарного заседания НКС при АТЦ СНГ. М., 2019. 130 с.