В армейской биографии Маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова многие страницы связаны с судьбоносными для нашего Отечества событиями.
Великая Отечественная война, на фронтах которой он воевал командиром стрелкового взвода, а затем стрелковой роты, был дважды ранен в боях. Карибский кризис, во время которого 400-й мотострелковый полк 63-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал полковник Язов, был скрытно переброшен на остров Свободы и находился там в полной боевой готовности к отражению ожидаемого американского вторжения. «Перестройка» и военная реформа конца 1980-х годов, когда в крайне сложное для Вооружённых Сил время маршал Язов предпринимал все мыслимые и немыслимые усилия для сохранения обороноспособности Отечества. Неравная борьба за сохранение Союза ССР… И на всех этапах своего жизненного пути Дмитрий Тимофеевич проявлял лучшие качества, издревле присущие русскому офицеру, и никогда не шёл на сделку с совестью.
Публикуем отрывок из воспоминаний Д.Т. Язова, посвящённый событиям 1941–1942 годов. Дмитрий Тимофеевич, напомним, родился в Омской губернии в деревне Язово Крестинской волости Калачинского уезда в крестьянской семье. В Красную Армию вступил добровольно в ноябре 1941 года семнадцатилетним, так и не успев окончить среднюю школу. Когда шёл в армию, прибавил себе год. Сказал, что родился в 1923 году, потому и был принят на учёбу в Московское Краснознамённое пехотное училище имени Верховного Совета РСФСР (с ноября 41-го оно размещалось в эвакуации в Новосибирске) и окончил его в июне 1942 года. В июле 42-го лейтенанта Язова направили на Волховский фронт. Экзамен на зрелость он сдавал в жестоких боях. Своё первое ранение получил 28 августа во время наступления 177-й стрелковой дивизии. А в ноябре, вернувшись на передовую, принял роту. Это о таких ротных командирах, как Дмитрий Язов, в 1942-м сложили песню «Волховская застольная»:
Выпьем за тех, кто неделями
долгими
Мёрзнул в сырых блиндажах,
Бился на Ладоге, бился
на Волхове.
Не отступал ни на шаг.
Выпьем за тех, кто командовал
ротами,
Кто умирал на снегу,
Кто в Ленинград прорывался
болотами,
Горло ломая врагу!..
Свой путь к фронту маршал Язов уже в наше время описывает так:
«Враг подходил к столице. Московское Краснознамённое пехотное училище по решению Ставки Верховного Главнокомандования направили на фронт в состав 16-й армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского. Командовал училищем генерал-майор С. Младенцев, а воевать курсантам пришлось вместе с 316-й стрелковой дивизией генерал-майора И.В. Панфилова.
Заместителя начальника училища подполковника Жебова вместе с заместителями командиров батальонов эвакуировали в Новосибирск. Фактически в ноябре 1941 года в Сибири училище предстояло воссоздать.
8 ноября мне исполнилось семнадцать лет, и я в очередной раз обратился в военкомат с просьбой направить меня на фронт. Чтобы не отказали, пришлось пойти на маленькую хитрость – приписать себе год. В деревне тогда паспортов не было, проверять долго не стали, и меня направили в Новосибирск в распоряжение начальника МКПУ.
Стояли сибирские трескучие морозы. Занятия шли в основном в поле, одеты мы были более чем скромно: бушлаты, ботинки с обмотками, хлопчатобумажные гимнастёрки и брюки – и тем не менее не мёрзли: терпели. Командирами отделений были фронтовики, выписавшиеся из госпиталей. Нагрузка была такая, что пот прошибал в самые морозные дни. Фронтовики были для нас олицетворением дисциплинированности и справедливости. От них мы многое узнали о настоящей войне, они-то и подготовили нас к принятию военной присяги. Недостаточно сказать: «Я клянусь быть честным», надо было им быть.
Подъём в 6.00, зарядка на свежем воздухе. В декабре температура минус 40 градусов, чувствовали себя неуютно, но постепенно втянулись, и за полтора месяца мы, вчерашние школьники, превратились в молодых воинов.
Были среди нас и такие, кто, как и я, прибавили себе по году, а затем, расписавшись в своей беспомощности, ушли из училища. Мой же одноклассник Илья Юрченко, повстречавшись в Язово с моей сестрой Верой, поведал ей, как нам достаётся служба, так что через неделю она приехала «выручать» меня.
Встретились мы в выходной день, сестра передала мне гостинцы от домашних, поплакала, повздыхала, глядя на мою изрядно поношенную будённовку. Я как мог успокоил её, сказав: из училища не уйду. Вера поведала мне, что Федора Никитича, нашего отчима, призвали в армию. Мать плачет – на её руках осталось семеро несовершеннолетних детей, а Лизу, Лену и Веру мобилизуют для работы на военных заводах, которые вывозили из западных районов страны в Сибирь…
В декабре, когда враг под Москвой был разбит, прошёл слух: скоро мы поедем в столицу. Естественно, мы радовались победе под Москвой и тому, что мы, необстрелянные курсанты-первогодки, направляемся в столицу.
И в самом деле, 14 января 1942 года нас погрузили в теплушки, и наш эшелон двинулся на запад. Ехали по бескрайним просторам Западной Сибири, по морозной Барабинской заснеженной степи, по обе стороны от состава полоскалась на ветру натянутая от земли до небес метельная простыня.
Фронтовики были для нас олицетворением дисциплинированности и справедливости
Теплушки в дороге были нашими классами, мы изучали пулемёт «Максим», ручной пулемёт Дегтярёва, самозарядную винтовку Токарева, 50-миллиметровый миномёт, пистолеты, гранаты и даже трофейное оружие. Занятия проводили фронтовики: старший сержант Филипцев, сержанты Зайкинский и Филатов. Они были ранены на фронте, и после лечения в госпитале их откомандировали в МКПУ.
Вскоре наш эшелон миновал станцию Татарская, а это уже Кулундинские степи. Вместе с покойным отцом Тимофеем Яковлевичем я, мальчуганом, уже побывал в этих краях. «Кулунда» в переводе с татарского означает «жеребёнок в густой траве».
Кормили нас в дороге горячей пищей только в крупных городах, таких как Омск, Челябинск, Казань, Сызрань.
До Москвы мы ехали целый месяц. Бывало, по двое суток, так случилось в Казани, эшелон наш стоял, заниматься строевой подготовкой нам довелось прямо на привокзальной площади.
Прибыли мы на Курский вокзал столицы в середине февраля, откуда пешком прошли до Лефортовских казарм. Здание училища – бывший кадетский корпус. Наша 9-я рота размещалась на втором этаже, окна выходили на Красноказарменную улицу с видом на Лефортовский дворец.
Тактикой мы обычно занимались в парке Московского военного округа. Вспоминаю, как в один из налётов фашистской авиации мы лишились превосходного тира длиной в триста шагов, поэтому для отработки одиночных упражнений пришлось выезжать из Москвы в Ногинск.
По выходным дням мы трудились в Москве, скалывали лёд с мостов, убирали снег на Красной и Манежной площадях, готовились к празднику – Дню Красной Армии.
Накануне праздника в училище прибыл член военного совета Московского военного округа генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, он вручил награды офицерам».
…8 ноября единственному ныне Маршалу Советского Союза, которого в журналистских кругах порой образно называют последним маршалом империи, исполнилось 94 года. Коллектив «Красной звезды» присоединяется к многочисленным поздравлениям, которые поступают в эти дни на имя Дмитрия Тимофеевича, и желает ему здоровья, той жизненной энергии, которой он щедро делился с другими, убеждённости в светлом будущем Отечества, которое его поколение защитило.
«Красная звезда»