Военная доктрина России и система топогеодезического и навигационного обеспечения войск
В. ЕЛЮШКИН, доктор технических наук, генерал-майор
Долго думали, гадали,
Топографы все писали
На большом листу.
Гладко вписано в бумаге,
Да забыли про овраги,
А по ним ходить…
(Л.Н. Толстой. Песня про сражение на
р. Черной. 4 августа 1855 г.)
Военная доктрина Российской Федерации представляет собой систему официально принятых в государстве взглядов на подготовку к вооруженной защите и саму вооруженную защиту страны. В доктрине не назван противник, на что сетуют полководцы, готовящиеся к следующей войне. Но в ней говорится о военных опасностях и об облике этой войны, независимо от того, с какой стороны она может прийти. Причем предполагается, что противник будет мощный, компетентный, высокотехнологичный.
На этой основе сформулированы основные положения военной политики и военно-экономического обеспечения обороны государства. По сути, это набор установок, необходимых для государственного управления в области обороны и безопасности. Как говорил почитаемый и сегодня в образованной военной среде мыслитель древнего Китая Сунь Цзы: «средством, благодаря которому просвещенные правители и мудрые полководцы выступали и покоряли других, а их достижения превосходили многих, было упреждающее знание».
Касается это и Топографической службы ВС РФ как субъекта военной организации, ответственного за реализацию основных положений Военной доктрины в сфере своей ответственности — топогеодезического и навигационного обеспечения. Ее роль в реализации доктрины будет определяться возможностями созданной для этой цели системы топогеодезического и навигационного обеспечения и ее соответствия военной политике государства. Поэтому рассмотрим именно систему, оставляя оценки и выводы о возможностях Топографической службы ее руководителям.
Есть понятия «топогеодезическое обеспечение», «топографическая служба», но нет официального понятия «система топогеодезического обеспечения», отражающего целостность и единство ее компонентов, как военных, так и гражданских. И, как следствие, нет системного подхода к оценке ее состояния и развития.
Возможно, это одна из причин, объясняющая, почему система функционирует «не как требуется, а как получается». Но любая «система обеспечения» — это сочетание доктрин, политик, возможностей, людей, данных, технологий и сообществ, находящихся в отношениях и связях. Сочетание, придающее системе необходимые целостность и функциональность.
Анализ соответствия компонентов такой системы положениям доктрины представляет собой предмет самостоятельного аналитического исследования, выходящего за рамки отдельной статьи. Поэтому далее рассмотрим только отдельные из этих компонент. Что, как представляется, будет достаточно для получения общих, но не менее реалистичных, оценок.
В общем случае значимость возможностей системы топогеодезического и навигационного обеспечения будет зависеть от сценариев вооруженной защиты государства. Их, в соответствии с доктриной, два:
с применением обычного оружия (конвенциальная война);
с применением ядерного оружия (если против РФ применено такое оружие или в случае агрессии с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства).
Последствия применения ядерного оружия: не останется ничего живого. Поэтому очевиден вывод: качество подготовки к вооруженной защите и вооруженная защита государства должны обеспечить достижение поставленных целей в возможном конфликте без применения ядерного оружия. Отсюда главное требование к подготовке системы топогеодезического и навигационного обеспечения вооруженной защиты государства: она должна быть нацелена на эффективное ведение конвенциальной войны, не допускающее возникновение условия для применения ядерного оружия.
Характерными чертами и особенностями такой войны в доктрине, в частности, названы:
воздействие на всю глубину территории противника одновременно в глобальном информационном пространстве, в воздушно-космическом пространстве, на суше и море;
избирательность и высокая степень поражения объектов, быстрота маневра войсками (силами) и огнем, применение различных мобильных группировок войск (сил);
сокращение временных параметров подготовки к ведению военных действий;
усиление централизации и автоматизации управления войсками и оружием в результате перехода от строго вертикальной системы управления к глобальным сетевым автоматизированным системам управления войсками (силами) и оружием.
Для определения соответствия существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения такой войны обратимся к ее функциональным задачам, декларируемым в открытых источниках, а именно:
выполнение мероприятий по топогеодезическому и навигационному обеспечению войск (сил);
выполнение геодезических, топографических и картографических работ в целях заблаговременной подготовки территории континентальных районов в топогеодезическом отношениии.
выполнение мероприятий по топогеодезическому и навигационному обеспечению постоянной боевой и мобилизационной готовности войск (сил), их повседневной деятельности;
создание необходимых запасов для обеспечения войск (сил) топогеодезической информацией в цифровой и аналоговой формах, исходными астрономогеодезическими и гравиметрическими данными, их учет и контроль за использованием;
выработка идеологии построения системы навигационного обеспечения ВС РФ, организация эксплуатации аппаратуры спутниковой навигации и средств функциональных дополнений для наземного навигационного обеспечения войск (сил).
Войны будущего — это не только гиперзвуковое оружие и боевые роботы, которым нужны координаты и навигация, но и соревнование противоборствующих сторон в овладении боевым пространством и временем, в способности учесть и использовать их влияние для достижения успеха в ходе военных действий. Это относится к применению сил и средств не только на стратегическом, но и на тактическом уровне.
Боевое пространство — совокупность боевой обстановки и окружающей среды (атмосфера, литосфера, гидросфера, биосфера). «Влияние окружающей среды, — как писал К. Клаузевиц, — придает военной деятельности большее разнообразие, большую сложность и большую искусность». «Рельеф управляет измерениями, измерения диктуют оценки, оценки диктуют вычисления, вычисления диктуют готовность, а готовность диктует возможность победы», — говорил Сунь Цзы.
Анализ окружающей среды является неотъемлемым элементом планирования военных действий, совершения маневров, применения артиллерии, авиации, средств ПВО, разведки и определения целей, логистики и т. д. Анализ окружающей среды — это сбор, анализ, оценка и интерпретация географической информации о природных, техногенных особенностях территории в сочетании с другими факторами для прогнозирования влияния ландшафта на военные действия.
Он включает в себя изучение свойств территории, того, как они меняются с течением времени и при различных погодных условиях. В таком виде анализ окружающей среды вроде бы должен, но не может быть выполнен командирами и может, но не должен, например, топографами. Поэтому очевидно, что условия для победы в соревновании по владению боевым пространством сегодня существенно ограничены. Отсюда главный вопрос: где и как должен выполняться такой анализ?
Главную роль здесь могла бы выполнить существующая система топогеодезического и навигационного обеспечения. Тем более что подготовка данных для анализа окружающей среды, выполняемого при планировании применения войск и систем оружия, является в общем случае смыслом и конечной задачей названной системы. Для определения ее возможностей в анализе окружающей среды при планировании на различных уровнях управления обратимся к содержанию этого анализа (рис. 1).
Если сравнить цели и объекты анализа, источники данных системы, то увидим, что система имеет ограниченные возможности. Как следствие, существует проблема обеспечения адекватности абстрактной (формируемой по имеющимся данным) картины ландшафта территории военных действий и существующей реально. Причем эта проблема непосредственно связана с проблемой оценки рисков принимаемых решений, например, при совершении маневра, выборе огневых позиций артиллерии, средств ПВО и РЛС и т.д.
Выполнение маневра как одного из видов боевых действий требует определения маршрутов быстрого (опережая противника) перемещения подразделений и боевой техники, что имеет решающее значение на поле боя. Или из-за не учитываемых различий абстрактной и реальной картины ландшафта территории военных действий при выборе огневой позиции существуют риски невыполнения задачи, а то и поражения (рис. 2).
Для средств ПВО, например, требуется выявление зон экранирования и определение наиболее эффективного места их расположения для различных профилей атак противника и т.д. Поэтому способность подготавливаемой информации обеспечить требуемую адекватность ее абстрактной и реальной картины не должна уступать возможностям вероятного противника. Причем в условиях, когда расширение состава данных об окружающей среде связано с одновременным повышением требований к их современности, точности и достоверности — по мере перехода от верхнего уровня планирования и ведения боевых действий к нижнему. Это предполагает создание, в том числе, целевых информационных (интеллектуальных) продуктов для конкретных аспектов военных действий: планирования, маневра, огневого поражения, противовоздушной обороны и т.д.
Важнейшими показателями качества такого планирования являются не только затрачиваемое на него время, но и точность определения времени, необходимого на выполнение требуемых действий. Без чего невозможно добиться преимущества за счет сокращения времени известного «цикла ведения военных действий», в конечном счете ведущего к победе.
Можно превосходить противника в силах и средствах поражения, но, имея более длительный, по сравнению с ним, цикл ведения военных действий, понести поражение. «Пропустили минуту, и лучшая мера может привести к катастрофе. Война есть дело такта и минуты; зачастую потеря минуты бывает равносильная потере партии», — говорил генерал М.И. Драгомиров.
Свой вклад в длительность этого цикла вносит система топогеодезического и навигационного обеспечения как непосредственно, через время подготовки информации для эффективного ведения военных действии, так и косвенно. например, как уже отмечалось, из-за не учитываемых различий абстрактной и реальной картины ландшафта территории военных действий, влияющих на точность временных показателей совершения маневра, защиты от огня противника, эффективности размещения средств ПВО и т. п.
Это нетрудно показать через ретроспективный анализ (по открытой информации) готовности топогеодезического обеспечения к различным известным операциям (рис. 3) и сравнить фактическую эффективность применения в них войск и вооружений.
Таким образом, возможности системы топогеодезического и навигационного обеспечения способствовать владению войсками и штабами пространством и временем на необходимом уровне будут определять ее роль в реализации Военной доктрины.
Но доктрина не исчерпывается только определением основных характерных черт современных военных конфликтов. Имеются и другие, не менее важные, критерии для оценки возможностей системы топогеодезического и навигационного обеспечения способствовать реализации ее основных положений.
Например, раздел, определяющий направления развития военной организации. В частности, один из его пунктов — «Приведение структуры, состава и численности компонентов военной организации в соответствие с задачами в мирное время, в период непосредственной угрозы агрессии и в военное время с учетом выделения на эти цели достаточного количества финансовых, материальных и иных ресурсов». Этот пункт не распространился на систему топогеодезического и навигационного обеспечения, которая в последние двадцать лет подверглась тотальному реформированию, а, по сути, сокращению как ее военного, так и гражданского сегментов. В результате развития ее структуры остались в тени объективные закономерности и тревожные оценки.
Весь предыдущий опыт обеспечения показывает: затраты на создание геопространственной информации, определяемые размерами территории возможных военных действий, всегда преобладают над затратами, определяемыми составом применяемой группировки войск. Это практически исключает возможность эффективного пропорционального подхода к определению компоненты топогеодезического и навигационного обеспечения при реформировании структуры военной организации государства. Кроме того, остается открытым вопрос организации анализа окружающей среды.
Анализ разделов доктрины, определяющих приоритеты развития, задачи оснащения Вооруженных Сил, других войск и органов вооружением, военной и специальной техникой, показывает, что они не распространились на научно-технологический компонент существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения, качество которого в ходе реформирования не росло.
Это касается как качества подготовки кадров и военного образования, так и наращивания военно-научного потенциала, при том, что создание и качественное совершенствование систем управления и вооружения взаимосвязано с развитием систем обеспечения информацией об окружающей среде. Если развитие систем управления и вооружения определяется возможностями системы обеспечения, то ее развитие, в свою очередь, определяется возможностями систем управления и вооружения.
Даже обобщенный анализ положений Доктрины и возможностей существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения указывает на наличии существенных проблем реализации ее положений в сегменте геоинформационной поддержки подготовки к обороне и обороны государства. Вот только некоторые из них.
Первая проблема. Ограниченность воздействия существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения на эффективность применения войск и боевых систем, вызванная отсутствием целевых продуктов для конкретных аспектов военных действий: планирования, маневра, огневого поражения, противовоздушной обороны и т.д. Решение этой проблемы в расширении цикла существующего обеспечения до цикла геоинформационного обеспечения, включив этап «Использование» (рис. 4).
На нем должны интегрироваться все возможности геопространственной информации и создание специальных интеллектуальных продуктов для широкого круга задач и пользователей. По сути, это должно стать реально поддерживающим, а не формальным обеспечением, когда карты вроде есть, но их использование может быть связано с риском для войск.
Вторая проблема. Неопределенность возможностей существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения и ее достаточности для решения в полном объеме задач геоинформационного обеспечения развертывания и ведения военных действий, вызванных противоречием между жесткими ограничениями по срокам и имеющимися ресурсами.
Одним из направлений (но не единственным) решения этой проблемы может стать совершенствование организации взаимодействия между участниками геопространственной деятельности в государстве. Безуспешные попытки предпринимались ранее (последняя три года назад), но в рамках существующей организационной структуры управления войсками, которая сохраняла ограниченные возможности по концентрации и единству управления геопространственными информационными ресурсами государства, имеющимися в структурах различной организационно-правовой формы, агрегирования этих ресурсов в конечные данные и знания для принятия решений на стратегическом, оперативном и тактических уровнях. Как следствие это не позволяет достичь не только требуемого качества геопространственных данных, но сокращения времени необходимых для этого транзакций.
Третья проблема. Неопределенность в оценке степени готовности существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения к военным действиям, вызванная отсутствием механизмов оценки рисков на основе принятых приоритетов данных и уровней их готовности для конкретных действий и применяемых систем. Это будет препятствовать достижению целей военных действий, значительно повлияет на их эффективность.
Для конкретизации этих критериев, а также задания уровней готовности геопространственной информации необходимо применение критериев оценки ее тактической значимости, основанных на существующих подходах к оценке эффективности военных действий. От строгих моделей до аналогий.
Четвертая проблема. Доктринальный и институциальный консерватизм существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения, обусловленный, в том числе, сохраняющейся культурой управления военными действиями на оперативном и тактическом уровнях, не рассматривающий качество геоинформационной поддержки военных действий как один из основных факторов их эффективности. За принятием Военной доктрины РФ должна была последовать разработка соответствующей доктрины в части топогеодезического и навигационного обеспечения.
Разработанные вместо этого различные концепции от обеспечения войск геопространственной информацией до создания единого геоинформационного пространства не могут заменить доктрину. Если концепция представляет некоторый ведущий замысел или систему путей решения задачи, то доктрина представляет содержательную часть этой задачи. Таким образом, мы пытаемся решать задачу, не представляя облика требуемого результата.
Однако следует помнить, что в основе этих концепций уже почти 200 лет лежит принцип заблаговременного создания запасов топогеодезической информации. В 1822 г. утверждался Корпус топографов «с тою целью, чтобы успешно могли производиться съемки государственные во время мирное и обозрение мест в тылу армии в военное». Несоблюдение этого принципа неоднократно приводило к несвоевременному обеспечению военных действий качественной информацией.
Влияние упомянутых концепций на качество системы топогеодезического и навигационного обеспечения и приведение его к современному облику, на мой взгляд, оказалось незначительным. Система не претерпела существенных структурных изменений, соответствующих характеру новых форм и методов военных действий. Более того, она превратилась (по мнению полковника И.Я. Плешакова, в 1970-е годы отвечавшего за развитие Топографической службы) в снабженческую организацию, оставшись в результате «реформы Сердюкова» без своих научных и производственных частей. В то время как за рубежом аналогичные системы обеспечения, и ранее не уступающие по возможностям нашей, претерпели принципиальные изменения в сторону повышения эффективности. В США такие изменения произошли дважды.
Преодоление существующего консерватизма должно начаться с введения в практику организации геоинформационного обеспечения подготовки и ведения военных действий разработку, обсуждение в военном сообществе и принятие соответствующей доктрины, согласующейся с Военной доктриной государства по целям и задачам и учитывающей основные закономерности.
Например, объективное расширение состава геопространственных данных с одновременным повышением требований к их своевременности, точности и достоверности по мере перехода от верхнего уровня планирования и ведения боевых действий к нижнему. Или зависимость тактической значимости геопространственной информации на поле боя от своевременности, достаточности и геопространственной точности.
Потребуется учитывать закономерность преобладания затрат на создание геопространственной информации, определяемых размерами территории возможных военных действий, над затратами, определяемые составом применяемой группировки войск. Так же, как и взаимозависимость развития систем управления военными действиями и геоинформационного обеспечения от развития их возможностей. Обязательным требованием также будет учет трендов развития и эволюции сложившихся взглядов на решение задач геоинформационного обеспечения. Например, места топографов в армии (рис. 5) и т.д.
Представляется, что содержание доктрины геоинформационного обеспечения обороны и безопасности государства должно включать разделы: базовые элементы, средства, возможности, основные задачи, участники, структура.
Оценивая состояние и соответствие существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения положениям Военной доктрины, можно сделать выводы:
1. Реализуемая сегодня система топогеодезического и навигационного обеспечения штабов и войск имеет ограниченные возможности и не в полной мере соответствует положениям Военной доктрины в части ее влияния на сокращение сроков подготовки к военным действиями, на изменение форм и методов их ведения, на их эффективность. Это определяет актуальность ее трансформации в систему геоинформационного обеспечения обороны и безопасности государства, ядром которой могла бы стать Топографическая служба с расширенными задачами и возможностями.
2. Организация требуемой системы геоинформационного обеспечения, адекватной положениям Военной доктрины, не может быть выполнена в рамках существующей организационной структуры управления войсками, ограничивающей возможности концентрации и единства управления геопространственными информационными ресурсами государства, имеющимися в структурах различной организационно-правовой формы.
3. Проблема организации требуемой системы геоинформационного обеспечения обороны и безопасности государства может быть решена только в рамках мероприятий по совершенствованию военной организации государства, предусмотренных Военной доктриной. Необходимым условием этого является готовность принять реальность и проявить способность к решениям, выраженными в конкретной доктрине.
Конечно, данные оценки соответствия существующей системы топогеодезического и навигационного обеспечения положениям Военной доктрины не затрагивают всех ее аспектов. Поэтому при заинтересованности можно рекомендовать продолжить эту работу в научно-исследовательской организации Топослужбы ВС РФ. Думаю, что это могло бы представлять интерес для ее современных руководителей. Тем более что выводы даже из сказанного в этой статье вряд ли дают основания для успокоенности и благодушия.
ЛИТЕРАТУРА:
Военная доктрина Российской Федерации. 2014 г. //Российская газета, 2014, 30 декабря.
Трошев Г.Н. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала. — М.: Вагриус, 2001.
Зализнюк А.Н., Гоманов Д.Е., Фисич Б.А. Построение концепции геоинформационного обеспечения операций (боевых действий).//Военная мысль, 2018. — № 10. — С. 39–47.
Краткий курс истории Топографической службы Вооруженных Сил Российской Федерации. — М.: Совет ветеранов ВТУ ГШ, 2019.
Плешаков И.Я. 55 лет российской космической геодезии, навигации и картографии. — М.: Секция Топографической службы Военно-научного общества при ЦДРА им. М.В. Фрунзе, 2019.
Музенко А.П. Задание Родины выполнено. //Вестник геодезии и картографии. 2019, № 2.
Слепов В.В. Двухсотлетие Военно-топографического управления Генерального штаба. — М.: Наука, 2015. — С. 324.