В современном научном и политическом лексиконе широко распространено понятие «гибридная война». Термин «гибрид» объясняет происхождение чеголибо от генетически неродственных образований: мул как гибрид осла и кобылы, волкособ — гибрид волка и собаки. В растительном мире подавляющее большинство цитрусовых — гибриды. И таких примеров не счесть.
Отношение ученых и исследователей к гибридной войне двойственное. Одни говорят, она отличается от всего, что написано про войну. Другие убеждены, что гибридными были едва ли не все известные войны.
Что это за феномен XXI века? Откуда он возник? За пояснением обозреватель журнала «Армейский сборник» Николай Поросков обратился к доктору политических наук, профессору, заведующему кафедрой политологии Московского государственного лингвистического университета, полковнику запаса Василию Белозерову
— Практически всегда подобные термины в отечественном политическом и научном дискурсе заимствованы из-за рубежа. О гибридности как о характеристике военных конфликтов современности одним из первых заговорил бывший министр обороны США Роберт Гейтс. Он описал гибридные сценарии военных действий, в которых сочетается смертоносность вооруженных конфликтов между государствами с фанатичным и неослабевающим рвением экстремистов, ведущих нетрадиционные боевые действия. По мнению Р. Гейтса, наступают такие войны, «в которых продукция «Майкрософт» сосуществует с мачете, а технология «стелс» соседствует с камикадзе».
По другим источникам, термин «гибридная война» ввел в широкий оборот бывший генеральный секретарь НАТО А. Расмуссен. Обвиняя Россию во вмешательстве в дела Украины,он говорил: «Это новый вид проведения войны. Мы называем это гибридными проведением войны, потому что это комбинация известных и неизвестных методов ведения войны».
В 2010 году рабочая группа НАТО дала такое определение гибридной угрозы: «Это угроза, созданная реальным или потенциальным противником (государством, негосударственной организацией или террористами), которая заключается в реализованной или предполагаемой возможности одновременного применения традиционных и нетрадиционных военных методов длядостижения своих целей».
— Где же тот «мозговой центр», в котором родилось новое понятие?
— Можно предположить, что гибридная угроза и другие вариации использования прилагательного «гибридный» — продукт известнойамериканской корпорации RANDC orporation (англ. РЭНД — аббревиатура от Researchand Development — «Исследования и разработка» — американская некоммерческая организация, которая выполняет функции стратегического исследовательского центра, работающего по заказам правительства США, их вооруженных сил и связанных с ними организаций. — Н.П.) или другой штатовской исследовательской структуры. Но именно РЭНД уже ввела в оборот несколько новых терминов. В частности, словосочетание «информационная война», которое столь активно используется.
— Словосочетание «гибридная война» использовалось для характеристики конкретных событий?
— Ранее на Мюнхенской конференции по безопасности события на юго-востоке Украины охарактеризовали как гибридную войну и тогдашний президент Петр Порошенко, и канцлер Германии Ангела Меркель. Они обвинили Россию в том, что она ведет в Украине войну, представляющую собой сочетание известных и новых способов ведения противоборства — гибридную войну. Термин подхватили, как по команде, во многих других западных государствах, связав понятия «гибридная война» и «Россия».
— Это понятие закреплено в официальных доктринальных документах на Западе?
— Ранее в Национальной военной стратегии США понятие «гибридная война» прочно связали с нашей страной. Вот что было сказано: «Существует область конфликта, в которой пересекается государственное и негосударственное насилие. Его участники объединяют и смешивают методы, силы, средства и ресурсы, чтобы достичь своих целей. В таких “гибридных” конфликтах могут участвовать военные, отрицающие свою причастность к государству, как это сделала Россия в Крыму».
— Как на Западе используют новый вид военных действий?
— Эксперты электронного журнала НАТО La Revue del’OTAN Magazine сделали вывод, что международные организации, подобные Североатлантическому альянсу, не знают, как адаптироваться к новому типу агрессии, названному гибридной войной.
— «Гибридная война» — лишь один из множества терминов, которые применяются по отношению к так называемым «новым войнам». Что это за войны?
— Им приписываются очень разные названия: «война управляемого хаоса», «войны третьего рода», «приватизированные войны», «мультивариантные войны», «комплексные военные действия». Но признается эффективность именно термина «гибридная война». Эти слова сильнее затрагивают эмоциональную сферу личности, воздействуют на массовую аудиторию. Некоторые исследователи полагают, что «гибридные военные действия» и «гибридная война» — это разные феномены, поскольку ведение военных действий еще не война…
— И все же: есть однозначное определение гибридной войны?
— Представители действующего в Латвии Центра восточно-европейских политических исследований утверждают: четкой дефиниции войн подобного рода нет. Сложившаяся ситуация приводит к путанице в понимании сущности нового типа войн и, следовательно, к трудностямв классификации войн вообще. Сегодня в них одновременно применяется несколько типов ведения действий: обычными во-
оруженными силами, нерегулярными вооруженными формированиями, подрывные действия, массовые протесты и т.д.
Используется несколько определений данного понятия: «объединение обычной, малой и кибер войн»; «атака с помощью ядерного, биологического, химического оружия»; «комбинация тайных и открытых военных действий»; «партизанская война».
Содержание понятия зависит от того, в каком контексте оно употребляется. Понятие «гибридная война» может использоваться в узком и широком смысле. Под гибридной войной можно подразумевать комбинированный вид боевых действий. Так действует Украина против Донецкой и Луганской республик. Или речь идет о противоборстве между противниками в различных сферах. Думается, США против России ведут именно гибридную войну, что прекрасно укладывается в их стратегическую культуру.
— Обвинения в ведении такой войны слышатся и с одной, и с другой стороны.
— Цель введения подобных новых терминов проста: быть на несколько шагов впереди потенциального противника, навязать ему и мировому сообществу свое видение конфликтов, их оценку посредством создания видимости научного и беспристрастного анализа с использованием заранее установленных понятий.
Введением связки «гибридная война = Россия» Запад пытается уйти от объективной оценки событий, заранее «назначить» виновных, скрыть свою заинтересованность и участие, уйти от ответственности за развязывание конфликта, демонизировать своего конкурента Россию, внести раздор в отношения между Европой и Россией и обеспечить сохранение за собой статуса единственной сверхдержавы.
— За рубежом вошло в оборот понятие «доктрина Герасимова», которым обозначили российскую концепцию гибридной войны…
— Меня, моих коллег и многих специалистов удивила столь бурная и, пожалуй, неадекватная реакция западного истэблишмента на доклад начальника российского Генштаба в 2013 году на заседании Академии военных наук, после которого за рубежом и вошло в оборот словосочетание «доктрина Герасимова». На самом деле Валерий Герасимов поставил, можно сказать, диагноз военно-политической картине современного мира, причем достаточно точный, и определил задачи российской военной науки. Тем не менее его имя решили дать загадочной российской «доктрине гибридной войны». Во время выступления в Академии национальной обороны Австрии в ноябре 2017 года я назвал «доктрину Герасимова» мифом и изложил аргументы для обоснования своей позиции. Случайно или нет, но вскоре, в январе 2019 года, в этой академии вышла книга, содержащая в своем названии риторический вопрос: «Миф «доктрины Герасимова»: взгляды российских военных или основа гибридного ведения войны?»…
— Феномены, подобные гибридным войнам, были раньше?
— Был феномен тотальной войны. Ее суть — сознательное втягивание гражданских лиц в военные действия. Вообще привнесение в социальную и политическую практику самых различных войн имеет негативные последствия. Внедрение всяких «войн» в массовое сознание способствует привыканию социума к насилию, милитаризации повседневности. Этим у общества снимается болевой порог отношения к войне, размывается грань между миром и войной со всеми вытекающими последствиями.
Распространение же военных неологизмов приобретает спекулятивный характер: слишком часто и без критического осмысления в
отечественную науку входят с Запада самые различные «войны». Заимствование и подражание говорят о несамостоятельности и внешней зависимости российской науки. Не для введения ли в заблуждение нашего научного сообщества вводится в оборот понятие «гибридная война»? Не потеряет ли она вскоре свое значение, как это случилось со многими схожими понятиями? Вспомните «торговые», «горячие», «холодные», «асимметричные» войны, «прокси-войны», «иррегулярные диффузные», «теневые», «демократические» войны, концепцию «мягкой силы»…
Конструктивисты (представители одного из академических направлений) считают, что гибридная война часто есть результат «перерождения» обычного вооруженного конфликта. Просто это понятие наполнено старыми элементами, но собранными вместе, отчего получается новый эффект. Это понятие может включать экономические санкции, партизанские действия, асимметричность применяемых методов и средств, многомерность используемых пространств…
— Одной из главных характеристик современных гибридных войн называют информационную борьбу, давление на общественное мнение…
— Такое давление оказывается не просто в виде пропагандистских вбросов, агрессивной дезинформации, искажения фактов, ложных обвинений, а посредством новых цифровых медиа, гаджетов и технологий, которые создают дополнительную стратегическую среду. Гибридные войны могут быть на каком-то этапе бескровными, но все же вооруженное противостояние — их неотъемлемая часть. В этих конфликтах участвуют и террористические структуры, формирования, частные военные компании.
— Как же во всем этом разобраться?
— В современном мире налицо все признаки исчезновения грани между применением военной и других видов силы: экономической, информационной, культурной… Американский полковник Джек Маккуин говорит: основной метод действий «гибридной войны» — одновременное участие на трех типах поля: среди населения конфликтной зоны, тылового населения и международного сообщества.
В результате их неоднородного и сложного сочетания и совокупного действия рождаются самые причудливые симбиозы, и война, как хамелеон, в очередной раз меняет свой облик. Понятия информационной, экономической войны как бы говорят: мира на земле нет, всегда идет противоборство. Просто во время войны оно обостряется.